Чехов. книга 9. Старое зеркало

— И чего — за гербом решил прятаться? Плевать я хотел на это! Я таких как ты...

Я с восхищением осмотрелся, отметив, что все призраки образовали круг, внутри которого оказался мой столик. Каждый дух выбрал себя посетителя, которому что-то шептал на ухо. И люди, не замечая ничего подозрительного, обратили на меня горящие праведным гневом глаза. Теперь причина этой бесноватой смелости завсегдатаев стала ясна — пьяный ум попросту подчинили чужой воле.

За слова про герб семьи, сказанные при свидетелях, я был в праве вызвать этого человека на дуэль, если он был равным по статусу. В чем я сомневался. Или же мог попросту убить, потому что кроме нанесения оскорбления семье, эти люди угрожали жизни аристократа. А свидетели в лице Машукова и Пахома подтвердят это, когда прибудут жандармы. Но убивать их я не хотел. Зато мне в голову пришла одна очень забавная идея.

Кабак был почти пуст, и кроме нас с вояками, здесь едва можно было насчитать с десяток человек, но все они с интересом наблюдали за развивающимся конфликтом. И я очень надеялся, что их физическое и душевное здоровье находится в полном порядке, потому что после того, что я сейчас сделаю, им наверняка потребуется помощь лекарей...

— Ну и что замолчал? — продолжал злиться мой агрессивный собеседник.

— Что происходит? — пролепетал Пахом.

— А это мы сейчас выясним, — прорычал Руслан Константинович и рядом с ним завертелся смерч.

— Не вмешивайтесь, — попросил я, добавив в голос холода. — Господин хотел узреть, как выглядит смерть, и я ему это покажу.

Одним быстрым движением призвал все тотемы. Пни вырвались из пола с грозным рыком.

— Оглянитесь, живые! — потребовал я и бросил призракам нити силы, проявив сразу всех.

Неупокоенные духи не сразу поняли, что происходит. Они продолжали уговаривать посетителей напасть на меня, и теперь этот шепот действовал даже сильнее, вот только живые увидели рядом с собой мертвых, и в зале вдруг воцарилась гнетущая тишина.

— Увидел? — с усмешкой спросил я у побледневшего, как лист бумаги, и скорее всего вмиг протрезвевшего вояки. А затем дал знак приятелям зажать уши и небрежно бросил: — А теперь бегите, глупцы, пока вас на куски не разорвали!

Кричали недолго, но очень громко. Живые бежали к дверям, пытаясь спастись, врезаясь друг в друга, падая, теряя обувь, переворачивая столы и роняя стулья. Звенела, разбиваясь, падающая на пол посуда, по доскам пола текло красное вино. Кто-то потерял довольно сносный парик, и его тут же подхватил корень одного из моих пней. Он затряс ворохом волос, словно большущей крысой, и от этого зрелища даже самые стойкие вояки потеряли бесноватую смелость и рванули на выход.

— А теперь я вас всех отправлю в небытие, — спокойно заявил я, оглядев оставшихся в помещении мертвых. — И — видит Искупитель! — мне не хотелось этого делать...

— Ты в том доме всех развоплотил! — заверещал худой паренек в пиджаке на голое тело. — И тут удумал то же проделать? Учти, некромант — мы без боя не сдадимся!

— Да кто с вами воюет? — спокойно осведомился я. — Вы сами решили напасть, подговаривали посетителей к конфликту. А, значит, опасны для окружающих! Вас следует развеять. Все просто...

Я быстро призвал Митрича, Лешего и Минина, и пояснил:

— Этих трех бойцов, и моих дальних техник вполне хватит, чтобы истребить вас за минуту.

Леший и Митрич недобро усмехнулись. А Минин крепче сжал в ладони рукоять топора, предвкушая хорошую драку.

— Заодно и поедим, — весело произнес он.

Машуков смотрел на духов и трезвел на глазах. Пахом же отвернулся к стене и принялся бормотать молитву Искупителю.

Мои миньоны мигом привели в чувство жителей кабака. И биться им скорее всего расхотелось.

— Мы не хотели нападать, — нервно отозвалась дама с декольте. — Мы просто испугались некроманта и решили напугать его в ответ!

— Ну и как? — усмехнулся я. — Получилось?

— Господин некромант! — пьяно позвал меня кто-то, и я заметил, как из-под стола выполз живой косматый мужик. — Если можно, мне бы вон ту дамочку на пару слов... Она у меня лет тридцать назад сперла кошелек.

Трясущимся пальцем он указал на одну из призрачных бледных девиц. И я подивился смелости этого пьянчуги. Его не смог напугать ни некромант, ни призраки. Напротив — он даже сумел опознать одного из них, и теперь решил потребовать с приведения долг.

— Да не брала я у тебя ничего! — взвилась та, запахивая на груди рубашку.

— Боюсь, долга с нее вы взыскать уже не сможете, — покачал я головой. — Да и денег у нее уже нет. А в жандармерию ее сдать не выйдет.

Мужик поднялся на ноги, удивленно посмотрел на меня. А затем глупо уточнил:

— И что делать?

— Сходить в храм и поставить Искупителю свечку за ее упокоение, — вздохнул я, и мужик тряхнул головой.

— В храм... — заплетающимся языком повторил он, и нетвердой походкой направился к дверям. — Свечку за упокой... Понял!

Уже у выхода он остановился, обернулся и уточнил:

— А как звать-то ее?

Я обернулся к застывшей девице и уточнил:

— Как звать тебя, дитя порока?

— Лили... — растерянно ответила та, но я покосился на нее с недоверием.