Чекист

Упарился за эти дни жутко, хорошо еще, что из-за отсутствия полетов на «птичке» снизилась нагрузка у Насти, и она взяла на себя наше хозяйство. Добровольно и чувствуя, что ее в скором времени ждет повышение. Так и произошло: понадобилось привести в порядок штурманский класс, так как из Москвы пообещали, что пришлют комиссию проверять подготовку новой части. Я назначил Настю штурманом эскадрильи, и теперь она – «прыщик на ровном месте». Получив на складе ватман, тушь, цветные карандаши, она усадила половину эскадрильи за оформительскую работу. Так как она жуткая аккуратистка, то девочкам доставалось по самое не хочу. В результате весь классный корпус был украшен стендами, плакатами, схемами. Нашлись бывшие чертежницы и художницы. Девочки отрывались по полной, тем более что это здорово помогало при ответах на многочисленных зачетах и контрольных опросах. В итоге перед первым мая из Москвы прибыла эскадра проверяющих во главе с только что назначенным командующим ВВС РККА генерал-полковником авиации Новиковым. Говорить о том, что они прибыли «к нам» в гости, было бы огромным преувеличением: комиссия прибыла проверить боевую подготовку только что созданной 2-й воздушной армии, которая была придана вновь образованному Брянскому фронту. В преддверии немецкого наступления Юго-Западный фронт разделили на три: Брянский, Юго-Западный и Миусский. За ними располагался Резервный фронт, слева Кавказский, который занял оборону на левом берегу реки Маныч, создавая там мощную систему долговременной обороны. Миусс-фронтом стал командовать Костенко, бывший командующий всем Юго-Западным, генерал Малиновский принял Юго-Западный, а Брянский возглавил генерал-полковник Черевиченко. Красовский, который перед этим сам проверил эскадрилью и остался очень доволен, сумел подсунуть ее в качестве жертвенного оленя для комиссии, чтобы в том числе и отвлечь внимание высоких проверяющих лиц от менее успешных подразделений. В общем, эскадрилья выстроилась в женской форме, демонстрируя коренное отличие от остальных частей. На левом фланге стоял смешанный технический состав. Самолеты расставлены сложным полукругом и замаскированы сетью и свежераспустившимися тополиными ветками с листочками. Девки смотрят браво и едят глазами начальство, не забывая чуточку приветливо улыбаться. Эту манеру они выработали в 580-х полках в Энгельсе, где все проверки проходили на ура. Но там на довольно внушительной груди командира сверкало два ордена Ленина и Золотая Звезда. У меня на груди никаких высоких правительственных наград нет, орденами и медалями не отмечен. Подстрижен под пацана, в галифе, из сапога торчит смятая карта и рукоять немецкого десантного ножа. А придать серьезное выражение лица Сашиной очень милой мордашке у меня никогда не получалось. Лицо у нее совершенной… «блондинки», как принято говорить в 2000-х годах. Доложился высокому начальству, сделал шаг в сторону, пропуская генерал-полковника вперед. У него характерная для летчиков, оттянутая многочисленными перегрузками, морщинистая шея, щеголеватая фуражечка, вид довольно бравый и боевой. Только надраенные ординарцами новенькие сапоги выдают в нем тыловика. Девки пропищали ответ на приветствие, а ничего не сделаешь, у них голоса такие. Иду рядом, представляю личный состав. Будущий маршал зацепился глазами за Настю и мгновенно показал на нее пальцем, быстрее, чем я успел ее представить. Представляться пришлось ей самой. А голос у нее глубокий… проникновенный.

– А почему младший лейтенант, если должность старшего или капитана? Непорядок! – это уже мне. Мне хотелось сказать, что старшина Афанасьева только назначена на эту должность, и кубарик у нее появился совсем недавно, но целомудренно промолчал. Но генерал-полковник уже зацепился за меня взглядом и задал самый важный вопрос, ради которого, собственно, и приехал:

– Капитан, а почему не по форме одеты?

– Срок не выносила, товарищ генерал-полковник, обмундирование получено после выздоровления в Главном военном госпитале в конце февраля текущего года.

– Ну ладно, а что в госпитале делала? По женской части?

– Так точно, товарищ генерал-полковник. По ней самой, – ответил я, но тут, видя, что я завелся(лась), в наш диалог включился генерал-майор Красовский.

– Капитан Метлицкая – кадровый командир РККА, на фронте с 22 июня. Действовала в составе 41-й разведывательной авиаэскадрильи. В октябре сорок первого при выполнении разведывательного полета была атакована истребителями и сбита. После излечения вернулась к нам.

– Они меня не сбили, товарищ генерал, а за землю цеплянула потому, что сил не хватило вытащить «пешку» из пикирования без автомата вывода. Чисто по женской части, исправляюсь.

– Сколько боевых? – спросил вмиг подобревший командующий.

– Восемьдесят один. Из них на разведку – 64, остальные: на ночное патрулирование в целях ПВО.

– И где легче?

Я криво усмехнулся вопросу.

– Хорошо, пойдемте, технику покажете. Почему так странно стоят?