Чекист

— Здорово, ребята! — гаркнул он. И, не дожидаясь уставного ответа, который, впрочем, вряд ли бы прозвучал, продолжил: — Пойдём вечером контру бить. Землю крестьянам, мир народам, баб всем желающим!

Незамысловатая грубоватая шутка пришлась парням по вкусу и многие из них заухмылялись.

— Грабь награбленное! — бойко добавил какой-то шустрик, но старший уполномоченный крепко держал в уме предписание Исай Борисовича и счёл нужным подправить политически незрелого энтузиаста.

— А вот это, товарищи, надо делать с пониманием. Сейчас наши братья рабочие ведут борьбу против наёмников мировой буржуазии, поэтому все валютные ценности, которые мы у контры отобьём, прошу сдавать по акту в фонд революционной обороны.

Слова «борьба», «буржуазия», «революция» бывшие крестьяне, достаточно наслушавшиеся митинговых речей, привычно проигнорировали, но неслыханные ранее «валютные ценности» и «по акту» их напрягли и показали, что новый командир, несмотря на безыскусную запойную рожу, не так-то прост и с ним надо держать ухо востро. Кое-кто заметно поскучнел.

Уполномоченный ГубЧеКа, уловив изменения в настроении масс, пояснил:

— Брошки, колечки, дамские браслетики и всё такое-прочее, можете оставить для своих милых пташек. Но вот царские золотые монеты и разные бриллианты-жемчуга попрошу сдавать. По акту.

Возникшее было напряжение рассеялось и среди чоновцев послышались смешки:

— Да откуда у Мишки Косого брильянты-жемчуга?

— Он их, небось, и не видал никогда.

— Как и золотые монеты.

— А то!

Стоявший с края первой шеренги русоволосый парнишка с простодушным выражением лица робко спросил.

— Нам в дом новый котёл надо бы. Можно будет его взять или тоже в этот… фонд обороны?

— Котёл можно, — благосклонно разрешил уполномоченный.

Бойцы загомонили, живо обсуждая, кто какие предметы обихода видел у контрабандистов. Один припомнил керосиновую лампу, другой — переносную железную печь, третий — серебряные ложки. Воинский строй, и без того весьма сомнительный, грозил совсем уже распасться, так что Перекуров-Ясенев, повернувшись к Шнуру, выразительно глянул на него. Тот понял правильно.

— Товарищи бойцы! — воскликнул он. — Минутку внимания. Товарищ старший уполномоченный ещё не закончил!

Гомон постепенно стих и чоновцы более-менее восстановили строй.

— Товарищи бойцы! — на этот раз уполномоченный подпустил в свой голос каплю раскалённого революционного металла. — Наша партия большевиков, во главе с товарищем Лениным, вождём и учителем всех угнетённых трудящихся, ведёт народ в светлое будущее. Мы должны беспощадно разбить тёмные силы и совершить экспроприацию экспроприаторов! Только тогда, когда во всём мире восторжествует пролетарская революция, рабочие и трудовое крестьянство освободятся от гнёта капитала!

Один из чоновцев повернулся к своему соседу, с виду поинтеллигентнее прочих, и спросил шёпотом: — Васёк, а шо такое «экспроприация»?

— Это когда ты жрёшь от пуза и каждая баба тебе даёт, — с видом знатока ответил Васёк.

— Ооо! — широко раскрыл глаза тот, и стал слушать речь нового командира ещё внимательнее.

Перекуров, тем временем, прошёлся по контрреволюционерам, анархистам, белополякам, Врангелю, Колчаку, Юденичу, генералу Корнилову, указал на историческую обречённость старого строя и необходимость поддержания партийной дисциплины; призвал не поддаваться на провокации несознательных элементов и крепить революционное единство пролетариата и трудового крестьянства. Затем он перешёл к международной обстановке, осудил Чемберлена, Ллойд-Джорджа, американского президента Вильсона и кровопийц-банкиров лондонского Сити. Впрочем, заметив, что слушатели начали скучать, он перешёл на более актуальные темы жратвы, баб, и выпивки. После чего вернулся к политическому моменту.

— Мы должны, товарищи, образно говоря, подняли на вилы эксплуататоров трудящего класса, — гремел он. — На вилы, под тесаки, ножи, кинжалы, топоры! Рубить им бошки! И не только наших капиталистов-эксплуататоров, но и зарубежных, которые хотят грабить нашу родину! Но мы не позволим, чтобы солдаты НАТО топтали нашу землю! Сотрём их всех в радиоактивную пыль! Разожжём на горе всем буржуям мировой пожар!

Когда полковник выдал про радиоактивную пыль и солдат НАТО, глаза у комиссара Митьки Шнура стали совсем как блюдечки, и оратор, поняв, что переоценил интеллектуальный уровень своей аудитории, решил снизить накал страстей.

— Итак, значится, вот как обстоят дела, — откашлявшись, продолжил он. — Во-первых, жратва, во-вторых, выпивка, в третьих, бабы…

Произнося свою речь, бывший российский полковник одновременно отслеживал реакцию слушателей, высматривая перспективные кадры. К сожалению, большинство чоновцев в самые критические моменты зевали, чесались, в общем, проявляли политическую несознательность и даже, можно сказать, оппортунизм.