Чекист

— Да… — Я продолжил свой рассказ, — Смерть Ершова сразу определили, как насильственную. Ему что-то вкололи. Видимо, такую же «болталку». Хотели разговорить. По составу сильно похоже на средство, которое в подобных случаях используют наши американские «друзья». Дальше — варианта два. Либо переборщили с дозой, либо, что более вероятно, он сам принял убойное зелье. Успел, возможно, сунуть за щеку. Не знаю. В любом случае, сделал это быстро. Во рту, на десне, нашли царапины. Скорее всего, специальная ампула. Но, что именно это было, сложно определить из-за сыворотки, которую использовали гости. Виктор Николаевич понимал, разговор не должен прийти к откровениям. Это — полное фиаско. Все годы, которые он посвятил тебе, перечёркнула бы такая беседа. Список нелегалов — его козырь. Да и потом, Ершова в любом случае в живых не оставили бы. Версия, что он сам сделал выбор, более вероятная. Твой дед в последнее время ждал этого? Верно? Конкретно ждал.

— Да… — Комарова тоже приняла сидячее положение. Только в отличие от меня, устроилась на край кровати, сложив ноги по-турецки. Чтоб не смущать мой взор обнаженкой, подтянула покрывало и замоталась им. — Дед перед смертью стал какой-то напряженный. А потом вообще выбрал специальный знак, который означал бы, пришла беда. Я не придавала этому особого значения, если честно. Мы всю жизнь ждали этой беды. Сколько себя помню. И всю жизнь было тихо. Спокойно ходила в школу, спокойно ездили летом за город. Даже в пионерском лагере была несколько раз, хотя это по моей настойчивой просьбе. Дед даже туда боялся меня отпускать. И вдруг… Пришла, а он лежит. И знак тот самый. След от укола я видела. Сразу осмотрела.

— Кого? — Я изумленно посмотрел на Комарову. Прикалывается, что ли? Ей же было всего-ничего лет. Только восемнадцать исполнилось. Она хочет сказать, будто сама, лично, увидев мертвого Ершова не впала в панику, а спокойно осмотрела тело?

— Деда, конечно. Надо было понять, насколько все плохо. Знак сразу увидела. Тот, о котором договаривались, но… Я должна была проверить.

— Ну, ты…даешь… У тебя железные яйца, Александра Сергеевна. — Я покачал головой, сам не понимая, что испытываю в этот момент. Восхищение или шок.

— Да ничего там не железное… — Она опустила голову и посмотрела на свои руки, сцепленные в замок. — Рассказывай дальше. Что было?