Чекист

— Там, там... — показывал куда-то Наружный, судорожно глотая воду, — в тупике! — не в состоянии отдышаться, мычал и объяснял что-то обеими руками.

— Вы опять перестали делать зарядку, — строго сказал Медведев.

— Перестал, перестал, — прошептал Наружный и, наконец успокаиваясь, внятно произнес:

— Беспризорный.

— Ну?

— Стоит на путях, в тупике.

— Ну?

— Надо взять.

— Ну и взяли бы его сами.

— Так он же американский!

— Американский беспризорный?!

— Его без документов не отдают.

— Ничего не понимаю! — За год работы Медведев никак не мог привыкнуть к манере Наружного сообщать новости. — Что за американский беспризорный? Живой? На двух ногах?

— Зачем на ногах? — удивился в свою очередь Наружный. — Обыкновенный, на колесах.

Медведев устало опустился на стул.

— Вот что, Наружный, начните опять с самого начала.

— На путях, в тупике, стоит вагон с беспризорным деревообделочным заводиком американского происхождения, — по складам проговорил Наружный, — не понимаю, что тут непонятного...

На торжествующий клич Медведева в кабинет сбежались сотрудники.

Через полчаса целая делегация чекистов окружила запломбированный товарный вагон. Перепуганный начальник станции потрясал папкой с накладными.

Вагон, оказывается, пришел несколько дней назад в адрес земотдела. Заведующий земотделом сообщил, что этот портативный заводик подарен американской профсоюзной организацией для передачи сельскохозяйственной коммуне. Его и отдали передовой коммуне района «Свобода».

— Я поеду в «Свободу», я уговорю их! — решил Медведев.

* * *

Февраль ушел, оставив за собой сплошную необозримую распутицу. Поля еще были покрыты серым ноздреватым снегом, но дороги уже превратились в непролазные коричневые реки.

Конь тяжело дышал, с трудом вытаскивая копыта из густой грязи. Впервые за много лет Медведев снова ехал верхом и наслаждался и не торопил усталого коня.

Был полдень, когда Медведев со своим помощником Витей Баст подъехал к коммуне «Свобода».

Многочисленные хозяйственные постройки широко раскинулись вокруг большого рубленого дома, крытого новым железом. В высоких окнах красовались ажурные занавеси, зеленел папоротник. За домом сквозил большой яблоневый сад.

На крыльцо вышел приземистый старик в бурках, в смушковой папахе и суконной толстовке, подпоясанной шелковым шнурком. Из-под густых седых бровей остро смотрели по-молодому чистые голубые глаза.

— Где мне найти председателя коммуны товарища Лемешко? — окликнул его Медведев.

— Никифор Лемешко — это буду я, — с достоинством сказал старик.

— Мы к вам из горисполкома, — проговорил Медведев, слезая с коня и отдавая Вите повод.

— Зайдите в контору. — Старик отворил дверь и прошел вперед. С порога вполоборота кинул: — Коней тут привяжите, никто не тронет.

В просторной светлой комнате на оклеенных обоями стенах висели какие-то списки, листочки с цифрами, выделялся большой плакат с багровым заревом и бурой землей, на фоне которых белел стройный жеребец, под плакатом призыв: «Незаможник, на коня!»

«Политотдел редко заглядывает, — подумал Медведев, — плакатик-то десятилетней давности!»

Старик уселся под портретом Ленина. Поднял голову, приготовился слушать. Медведев собирался начать с истории о беспризорных детишках — хотелось тронуть этого хмурого старика. Но вдруг почувствовал: не нужно. И коротко изложил суть дела.

К концу его рассказа в комнату через внутреннюю дверь вошел человек лет сорока в грубых сапогах, в пиджаке и рубахе с галстуком. Приятно щуря глаза, он мягко пожал им руки, представился:

— Агроном коммуны.

— Лемешко Иван, сын, — добавил старик. — Завод просят передать для беспризорных, который для столярного дела.

Лемешко-сын понимающе кивнул головой.

— Да, конечно, для детей это очень важно. — Аккуратно стряхнул с пиджака крошки.

«Обедали», — отметил про себя Медведев.

— Правда, оборудование уже отдано нашей коммуне... Как же теперь? — Агроном поглядел на них и улыбнулся, словно прося совета.

— Вагон-то еще в городе! — напомнил Медведев.

— Да, да... Ну что ж, придется созвать общее собрание, спросить народ... Как, отец?

— Ладно, — неприязненно сказал старик и стал смотреть в окно.

— Вы ведь понимаете, мы с вами не можем тут решать за всю коммуну, — как бы исправляя бестактность отца, мягко пояснил сын.

— Нельзя ли собрать людей сейчас? — попросил Медведев. — Добираться до вас далеко. А время не терпит.

— К сожалению, сегодня не успеем. Жилые постройки у нас чрезвычайно далеко разбросаны.

— Жаль, очень жаль, — проговорил Медведев, прикидывая, остаться ли здесь до завтра. Поднимая голову, увидел, что агроном пристально смотрит на его грудь. Тот, почуяв, что взгляд замечен, быстро спросил:

— Давно работаете в ГПУ?

Разошедшиеся полы тужурки приоткрыли значок «Почетного чекиста», полученный Медведевым в тридцать втором году.

— Да, как видите, — сказал он и поднялся, решив, что оставаться не надо. — Когда же будет ответ?

— Послезавтра. Мы сообщим в горисполком.

Старик, не вставая, кивнул на прощание. Сын проводил на крыльцо.

— К севу готовитесь? — будто невзначай спросил Медведев, полной грудью вдыхая свежий воздух.