Чекисты

Рассказываю обо всем, в том числе и об отважном командире «дикого отряда» — Воробьеве. Цынченко не верит: «Как так? Дикий, и никому не подчинен? Не может этого быть». Позже Воробьева вызвали в штаб бригады, утвердили командиром отряда, приобщили к общей партизанской жизни, словом — вывели из «дикого состояния».

В своих заметках я не упоминал о десятках мелких боев и стычек с противником, в которых чекисты участвовали с оружием в руках. Таких боев было множество. Случались и крупные операции. В январе 1944 года штаб бригады решил нанести массированные удары по коммуникациям врага. Мне с командиром второго полка Солодухой было поручено руководить операцией на станции Дуловка. Провели разведку. С наступлением темноты семьсот человек, в том числе и отряд из бывших власовцев, ворвались на станцию. Завязался жаркий бой. Одна группа поджигает эшелоны с кипами сена, другая взрывает паровозы, третья — железнодорожные стрелки; а отряд под командованием Жданова окружает немецкие казармы и забрасывает их гранатами. Пытаемся взорвать водокачку. Шум, грохот, стрельба, дым и пламя поднимаются над эшелонами, обгорает сено, и... вот здорово! — под сеном на четырнадцати платформах оказались танки. Больше уж этим танкам не ходить в атаку на нашу пехоту!

Под утро по станции начинает бить немецкая артиллерия. Пусть бьет! Тут уже нами все сделано: магистраль Псков — Ленинград выведена из строя. В это же время идет бой на станции Черская, на разъезде Орлы дерется с немцами отряд Воробьева, на станцию Бренчаниново напал капитан Раздуев, и везде с автоматом или пулеметом в руках бьются с врагом и наши товарищи чекисты.

И вот, наконец, великая радость: пришла разведка частей Красной Армии. Ликованию нашему нет предела, и мы, чекисты партизанских соединений, встретившись с людьми Большой земли, счастливы тем, что не зря нас посылали за линию фронта — мы работали и воевали честно.

ИВАН ПЕТРАКОВ ПЕРЕПРАВА

Писать о Сталинградской битве нелегко. Слишком еще волнует все пережитое на Волге. Ведь город погибал на моих глазах. Рушились дома, горели заводы, горела нефть на воде. И главное — гибли люди. Замечательные наши люди. Гибли, уничтожая врага.

Затрудняет мою задачу и еще одно обстоятельство. Про битву на берегах великой русской реки говорилось много, приложили свои силы к этой теме и прозаики, и поэты, и кинематографисты.

Придает мне смелости лишь то, что рассказывать я собираюсь о сравнительно малоизвестных вещах.

Итак, перенесемся мысленно на берега Волги. Только рассказ свой я хочу начать с событий, которые предшествовали великой битве за Сталинград. Дело в том, что для нас, чекистов, битва эта разгорелась значительно раньше. Воевать мы начали еще в тишине.

Весной 1942 года Сталинград был глубоким тылом. Мирно катила свои воды красавица Волга, дымили заводы, в скверах играли дети. Еще ни одна бомба не упала на город, и раненые, которых привозили в госпитали, были не здешние, не сталинградцы.

Я возглавлял тогда один из отделов областного управления НКВД. Чувствовалось по многим приметам: немцы целятся на Сталинград. Они усиленно прощупывали этот тыловой город, засылали к нам свою агентуру. Но мы, по мере своего умения, старались обрезать щупальца врагу.

В эту весеннюю пору к нам явился молодой человек в форме лейтенанта. Назвался Озолиным. Сказал, что незадолго до войны окончил военное училище связи в Сталинграде и в первых же боях попал в плен. Там его завербовали для разведывательной работы, направив в специальную школу. Затем на самолете перебросили к нам.

Озолин явился с повинной добровольно.

— Хочу служить Родине! — заявил лейтенант.

Важные сведения, сообщенные Озолиным, при проверке подтвердились. Выходило, что человеку можно верить.

Мы начали радиоигру против немцев. Они требовали донесений о передвижении воинских эшелонов, поездов с боеприпасами и вооружением, о ходе оборонительных работ, о моральном состоянии населения. Озолин регулярно их передавал. Сведения эти, разумеется, составлялись нашим командованием. Кстати, они не были сплошной «липой» — иначе бы немцы раскусили нашу контригру. Нет, сообщали мы полуправду. И выходило это довольно удачно. Скажем, немцы начинают бомбить какую-нибудь станцию, а нужный им эшелон или только что ушел или еще не пришел на эту станцию.

Хорошо помогал нам лейтенант в раскрытии шпионской сети противника. Помню такой случай. Мы дали Озолину указание затребовать у немцев помощника. Из-за линии фронта ответили, что помощника он должен встретить на станции Гумрак, сообщили приметы.

С группой чекистов я выехал на станцию Гумрак. Расположились в кустах. Кругом было полно народу: невдалеке шли крупные оборонительные работы. Как в этой сутолоке угадать врага? Озолин, видим, тоже волнуется.

И вдруг наш лейтенант шагнул навстречу другому лейтенанту. Остановились, стали о чем-то говорить. Это и был, оказывается, новый вражеский агент. При задержании он пытался выхватить револьвер, но не успел. Воротник гимнастерки, где была ампула с ядом, мы сразу оборвали.