Чекисты

Тревогу вызвали полученные нами сведения о том, что банда готовится к побегу в Эстонию. Допустить этого, понятно, мы не могли.

Ударная группа работала круглосуточно.

Мы уже знали немало новых адресов, где время от времени появлялся бандит. Наиболее «перспективной» считалась воровская «хаза» на углу Фонтанки и Столярного переулка. Содержал ее, как выяснилось, некий Климаков, стародавний знакомец угрозыска. Вдобавок стало известно, что Климаков приходится родственником Леньке Пантелееву.

В ночь на 11 февраля 1923 года климаковской квартире предстояло сделаться последним убежищем налетчика. Все было заранее и тщательно подготовлено. Оперативные группы окружили квартал, в самой квартире заняла удобные позиции наша засада.

И вновь нас постигла неудача. Причины ее обнаружились чуть позже, а тогда, признаться, никто не мог сообразить, что же все-таки случилось. Как мы и ждали, Ленька Пантелеев появился в сопровождении верных своих телохранителей и вдруг ни с того ни с сего бросился бежать, точно кто-то предупредил его об опасности. Завязалась перестрелка, но было уже поздно. Бандиту удалось уйти.

А предупреждение и в самом деле было. Бесшумное, понятное лишь посвященным. Таким предупреждением об опасности послужил горшок с геранью, выставленный в окне «хазы». Наши товарищи не обратили на него внимания, стоит и пусть себе стоит, а горшок служил, оказывается, заранее условленным сигналом.

«Хаза», конечно, перестала существовать. Мы арестовали Климакова, сестер Пантелеева Веру и Клавдию, принимавших участие в налетах, известного бандита Иванова по кличке Федька Портной, но в главном успеха не достигли: Ленька Пантелеев, а вместе с ним активный его сообщник Лисенков, по прозвищу Мишка Корявый, выскользнули из ловушки.

Теперь бандит знал, что мы не поверили в устроенную им паузу, что его усиленно ищут. Знал он и о том, что за ликвидацию бандитизма взялись чекисты. Ничего хорошего это ему не сулило, и он, конечно, должен был ускорить побег в Эстонию.

Учитывая это, мы перекрыли все известные нам лазейки. Куда бы ни направился Ленька Пантелеев, всюду его должны были ждать наши люди.

Решающая операция была назначена в ночь на 13 февраля 1923 года. По оперативным данным стало известно, что на Лиговке, в доме № 10 (ныне этот дом входит в комплекс гостиницы «Октябрьская»), назначен в эту ночь очередной сбор банды и что будет там непременно Ленька Пантелеев.

Дом № 10 по Лиговке имел недобрую известность. Населенный деклассированными элементами, он еще в дореволюционные годы славился воровскими притонами и ночлежками. Небезынтересно, между прочим, отметить, что принадлежал этот дом министру царского двора барону Фредериксу, нисколько не гнушавшемуся извлекать из него солидные доходы.

Были, правда, и другие возможные адреса, но главное внимание мы сосредоточили на этом доме. В засады на Лиговку были посланы лучшие оперативники группы — Саша Юрков, Борис Дмитриев, Георгий Михайлов, Иозеф Иванис.

Мне в ту ночь довелось быть оперативным дежурным, заниматься комплектованием групп, инструктажем, организацией взаимодействия засад и прочими вопросами, которые неизбежно возникают в подобных случаях.

Хуже нет быть оперативным дежурным. Товарищи твои в опасном деле, а ты торчишь у телефона, с нетерпением ожидая звонка, и ничего, в сущности, от тебя не зависит. Сиди и жди — такова твоя обязанность.

Случается же в работе всякое!

Про воровской притон в знаменитых «Сименцах» («Сименцами» в дореволюционном Петербурге — Петрограде назывался район Можайской, Рузовской, Верейской и других близлежащих улиц, составляющих довольно обширный квадрат между Обводным каналом и Загородным проспектом. В изобилии насыщенный домами терпимости, притонами, игорными залами, чайными и воровскими «малинами», район этот издавна был облюбован уголовниками. Название свое он получил от расположенных поблизости казарм лейб-гвардии Семеновского полка), на Можайской улице, в доме № 38, вспомнили мы буквально в последнюю минуту, когда главные силы были уже распределены. Адрес этот считался второстепенным, хотя и проживала там проститутка Мицкевич, давняя сожительница Мишки Корявого. Рассуждали мы вполне, казалось бы, логично: уж если сбор банды назначен на Лиговке, то с какой стати потащатся они в район «Сименцов»?

Между тем вышло все наоборот. Именно в «Сименцах», на Можайской улице, нашел свой бесславный конец Ленька Пантелеев, а товарищи наши, посланные на Лиговку, вернулись без особо ощутимых результатов.

И еще вышло, что кроме Ванюшки Бусько посылать на Можайскую было некого. До сих пор помню умоляющие его глаза: как же так, мол, все товарищи получили боевые задания, все умчались по адресам, а мне почему-то торчать на Гороховой без работы?