Чекисты

— Поинтересуйся, почему мать с дочерью на курсы не ходят и вообще, что у них там за обстановочка в семье. А главное, постарайся выведать, нет ли у них дома кого постороннего. Сможешь?

Салима кивнула, глядя на Масуда радостно улыбающимися глазами, и скрылась в толпе. Возвратившись часа через два, она рассказала, что ей удалось узнать. Жена Кабила Айпулат-апа встретила ее приветливо. О том, что женщины кишлака ходят в школу учиться грамоте, ей известно, она и сама не прочь последовать их примеру, конечно, если муж разрешит. А вот дочь совсем от рук отбилась: своенравна, упряма, делает, что ей в голову взбредет. Оденется, например, йигитом и скачет на лошади, а то вообще с мужчинами на охоту увяжется. Из ружья как заправский аскер стреляет. Мать ни во что не ставит: уходит, заявляется, когда хочет. Вот и сегодня ее дома нет, а где ее носит — в садах ли, в горах ли, — одному аллаху известно.

Услышав все это от Масуда, Пронин понял, что времени терять нельзя.

— Встретимся сразу после хашара. В кабинете у Батырова.

Масуд молча кивнул.

Как раз в это время они увидели, как Абиди прошмыгнул в каляндархану, и Пронин, поручив другу не спускать глаз с Кабила, который продолжал в одиночестве пить чай, сидя на дощатом помосте, спустился с лестницы и, пройдя под чинарами, свернул направо к школе. Вначале он не придал особого значения тому, что Абиди не вышел на хашар и до полудня не показывался из школы. Но теперь, когда тот тайком пошел на свидание с шейхом, задумался и решил проверить, чем же был занят полдня представитель Наркомпроса. Так в руки к Пронину попала столь тщательно скрываемая Талибджаном Абиди докладная записка...

Хашар закончился, когда солнце уже клонилось к закату. Хаджикентцы, оживленно переговариваясь, стали расходиться по домам. Салима, Умриниса, Кадыр-ака и Масуд вернулись в школу. Убедившись, что караванщик все еще в чайхане и к нему присоединились его приспешники: щеголь Халим, Кутбиддин и Таджиддин, Пронин попросил Батырова проследить за караванщиком и никого не выпускать ни из его дома, ни с мельницы, а сам поспешил в участковое отделение милиции.

У входа в отделение он встретился с Масудом, и они вместе прошли в кабинет Батырова.

Пронин плотно прикрыл за собой дверь и зажег лампу.

— Думаешь, Шерходжа на мельнице? — отрывисто спросил Масуд.

— Да.

Пронин шагнул к письменному столу и стал рисовать на листе чистой бумаги план расположения мельницы.

— Вот мельница. Здесь его дом. Слева дорога к полям. Тело Абиджана нашли здесь, возле речки. Больше здесь ничего нет. Пустошь. Зато справа, там, где проходит мельничный желоб, вот этот холм. Раньше его здесь не было. Понимаешь? Не было, а теперь есть. Под холмом наверняка землянка, о которой знают только двое: караванщик Кабил и его дочь Замира. Мать неспроста жалуется, что дочь исчезает без спроса. Замира в землянку наведывается то и дело. Догадываешься зачем? Шерходжа здесь прячется. Замира и мать его Фатиму-биби сюда тайком приводила, на свидание с сыном. Поинтересуйся у Айпулат, виделась ли она в этот день с Фатимой-биби, скажет, что не виделась. И не мудрено: мать с сыном почти сутки в землянке пробыла. Зачем, спрашиваете? Ответ может быть только один: прощаться приходила. Шерходжа в дальнюю дорогу собрался. Возможно, один, а скорее всего с Замирой. Неспроста она мечется в последнее время.

Пронин поднял голову от рисунка, сверкнул на Масуда пронзительно голубыми глазами.

— Операцию «Мельница» надо начинать немедленно!

— Правильно! — Масуд прошелся по комнате, нервно потирая ладони. — А ты молодец, все по косточкам разобрал. Нельзя ни минуты терять. Шерходжа перед побегом может еще кое с кем счеты свести.

— С кем, например? — насторожился Пронин.

— За двоих опасаюсь, — Масуд помолчал, пощипывая сросшиеся брови. — За Исака-аксакала. То, что не сумел сделать Нормат, может сделать Шерходжа. Ну и за Дильдор еще. Шерходжа ей пригрозил как-то: «Учиться пойдешь, — считай, спета твоя песенка». А он не из тех, кто слова на ветер бросает.

— «Люблю! Люблю! Люблю!» — подразнивая и явно подражая его голосу, произнес Пронин и, не выдержав, громко расхохотался. Однако смех смолк так же внезапно, как возник. Пронин снял трубку с подвешенного на стене аппарата и стал вызывать Газалкент. Не оборачиваясь, бросил через плечо отрывисто: — Беги в правление. Исака-аксакала предупреди. Потом в школу. Пусть Кадыр-ака к Дильдор идет. Да быстрее ты! Через пять минут начнем операцию.

Масуд выбежал из комнаты. Связавшись с Газалкентом, Пронин назвал номер Алимардана Саттарова. Услышав в трубке хрипловатый голос начальника районного отдела ГПУ, коротко сообщил о плане операции «Мельница» и попросил Саттарова как можно скорее выехать с оперативной группой в Хаджикент. Саттаров ответил, что сейчас же выезжает на лошадях с двумя оперативниками и посоветовал, если можно, до их прибытия операцию не начинать.