Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

Выступивший за Екимовым начальник отдела кадров УНКВД (с 4 марта 1938 г.) Илья Пинхусович Юфа заявил: «В марте месяце с. г. я был на совещании в наркомате, где выступали т.т. Хрущев и Ежов. Аппарат на Украине чрезвычайно засорен социально чуждым торгашеским элементом. Тов. Ежов указывал, что аппарат чекистов не обменивался, не освежался, и ставил вопрос о подготовке новых кадров — эта линия является и сейчас правильной». Все присутствовавшие понимали, что речь идет о наказании за предыдущую «ударную работу» по разоблачению врагов. Поэтому обвинения сосредоточились на помощниках Жабрева. В частности, отмечалось, что у бывшего заместителя начальника управления, начальника 4-го отдела В. Леонова проявлялся «вредный фанатизм, во всем и всех он видит врагов». Сотрудник Беспрозванный подверг резкой критике своего начальника А. Вадиса и рассказал, что тот на третий день приезда в УНКВД созвал оперативное совещание, «на котором всех коммунистов обозвал врагами народа и пригрозил, что он нас арестует, предаст суду и т. д.». Тогдашний секретарь парткома Лелонг в ответ на замечания о неправильности такого поведения сказал, что Вадис был прислан Успенским на укрепление пограничной области и ему надо было «создать авторитет». Для «создания авторитета» Вадис не брезговал любыми методами, даже посылал подчищенных покупать ему водку в магазин. На одном из оперативных совещаний в присутствии коллег Вадис утверждал, что присутствовавший сослуживец — враг народа и что он с ним «на фронт не пойдет, так как он его предаст».

В условиях критики и обвинений руководство УНКВД каялось в грехах. Например, Иосиф Лаврентьевич Мордовец (с 20 июня 1938 г. — врид начальника 2-го отдела У ГБ, а с 7 сентября 1938 г. — помощник начальника УНКВД) отвергал обвинения в антисемитизме. В ответ один из сотрудников сказал: «Стыдно было слушать, как рассказывал Мордовец, что ему начальство заявило, что нужно изгнать евреев из органов НКВД, потому что они не имеют своего государства и поэтому могут продать любое государство, в том числе и советскую власть». Тема антисемитизма в деятельности руководства НКВД не случайно продолжала активно обсуждаться в чекистской среде. Так, сотрудник управления Киперштейн говорил, что Жабрев — германский фашист, поскольку заставлял его обслуживать свою личную квартиру, как, впрочем, и бывшего начальника управления Н. Приходько. Дело было не в барском поведении руководителей чекистов в 1930 гг., о котором, кстати говоря, мы знаем не очень много. Обвинения в антисемитизме служили логическим мостиком для характеристики «вражеской фашистской деятельности» бывшего руководства, позволяли сравнивать ее с Холокостом евреев, который осуществляли нацисты. Показательно, что сотрудник управления Кац открыто заявил: «Сегодня по радио передавали митинг советской интеллигенции из Москвы по поводу зверских погромов, учиненных фашистами в Германии над еврейским населением. Выступающие не находили слов, чтобы выразить свое возмущение. А разве мы не видим подобное, что затеяла кучка врагов, пробравшихся в органы НКВД?.. Насколько я знаю, указания об увольнении из органов евреев исходили от отдела кадров НКВД УССР […]. Этот вопрос упирается в Крутова»[1505]. Впервые прозвучала информация о том, что в 1938 г. из Каменец-Подольского УНКВД было откомандировано 50 человек, из них 23 еврея.