Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

Таким образом, в период восстановления «социалистической законности» органы НКВД фактически оказались в тисках прокуратуры. Приказ Прокурора А.Я. Вышинского от 26 ноября 1938 г. определял ее полномочия, в частности, прокуратура должна была доказать, что органы НКВД систематически нарушали закон, поэтому решение партбюро УНКВД по Ворошиловградской области не смогло затормозить процесс. Материалы проверки УНКВД легли в основу возбуждения уголовного дела в отношении Алексея Дмитриевича Балычева, Николая Герасимовича Соколова, Льва Рувимовича Воскобойникова, Леонида Михайловича Павлычева и Льва Ароновича Тарасовского[1681]. С санкции военного прокурора войск НКВД по Сталинской и Ворошиловградской областям военюриста 2-го ранга Шулепина они были арестованы[1682].

В ходе дознания были установлены любопытные факты ведения следствия сотрудниками УНКВД. В частности, оперуполномоченный 3-го отдела УНКВД УССР по Дрогобычской области В.И. Зинин раскрыл механизм фальсификации дела «правотроцкистской контрреволюционной организации в Ворошиловграде». Так, основанием для возбуждения дела стали показания секретаря Ворошиловградского горкома КП(б)У Шаца[1683]. В результате справки на арест по делу составляли в соответствии с показаниями Шаца, а с появлением новых арестованных — по их показаниям[1684]. Но арестованные не всегда давали необходимые показания, поэтому протоколы допросов сначала корректировали сотрудники УНКВД Соколов, Воскобойников, Пекарев, Удовенко, Воронов, Ушаков, а затем их отдавали на подпись арестованным[1685]. Если арестованные лица не подписывали протоколы, их подвергали пыткам[1686]. Для этого в старом здании УНКВД существовала отдельная комната (архив)[1687]. Ночью следственные действия с применением пыток происходили в тюрьме[1688]. В результате от пыток, по свидетельству Зинина, умерли арестованные Эпштейн и Максименко[1689].

Показания сотрудника УНКВД П.Г. Китченко дополняют картину фальсификаций. По его словам, Т.И. Терехов и С.Е. Стеценко в результате пыток оговорили 40 человек[1690]. В частности, под пытками Стеценко заставили заполнить схему, предварительно составленную Пекаревым, вписав в нее фамилии лиц, указанных Коркуновым[1691].

В процессе следствия по делу А.Д. Балычева, Н.Г. Соколова, Л.Р. Воскобойникова, Л.М. Павлычева, Л.А. Тарасовского были допрошены и некоторые заключенные. Именно их показания раскрыли методы ведения следствия сотрудниками УНКВД по Ворошиловградской области.

Так, И.И. Дзедзиц сообщил, что его допрашивали разные следователи, но наиболее рьяными были Беленький и Сквирский, которые не только подсказывали фамилии «вербовщиков», но и били[1692]. В результате таких следственных действий Дзедзиц оклеветал 25 человек[1693].

С.Е. Стеценко рассказал, что его допрашивали Пекарев, Соколов, Балычев и Коркунов, постоянно подвергая пыткам, в частности, били палками в комнате архива, в результате чего он оговорил 123 человека[1694].

Т.И. Терехов дал показания против Воронова, Соколова, Коркунова, Балычева, которые избили его до потери сознания и заставили оговорить 60 человек[1695]. Об избиении во время допросов заявили также С.Т. Колесников, И.Д. Литвинов, Б.И. Корчагин, Б.В. Капустин, И.И. Кирюхин, Л.М. Ходос[1696].

В частности, Колесникова до потери сознания били Соколов, Воскобойников, Клименко, Тарасовский; Литвинова до крови изо рта — Соколов, Ушаков, Воскобойников; Капустина — Соколов, Воронов, Удовенко; Кирюхина — Лебедь и Воскобойников; Корчагина — Бобро, Воскобойников, Тарасовский; Ходосу отбили почку Соколов и Тимченко[1697]. При этом Кирюхин заявил, что видел Колесникова и Ходоса в бане со следами побоев на ягодицах[1698]. Ходос также рассказал о своем пребывании в больнице 2,5 месяца из-за избиений, специальном режиме содержания (был заключен в одиночку, не выпускали на прогулки и не давали отдыхать) и об убийстве В.Н. Максименко следователями[1699].

Как показывает рассмотрение материалов о смерти Максименко, он был арестован 12 июля 1938 г., а 24 сентября 1938 г. умер в тюрьме[1700]. Максименко арестовали по показаниям Семена Тарасовича Колесникова, которые он дал под пытками[1701]. Максименко обвинили в руководстве повстанческим штабом. По указанию Балычева его били в тюремной комнате, обитой войлоком[1702].

Согласно протоколу рассмотрения дела по обвинению Максименко В.Н. от 27 ноября 1939 г., в его следственном деле есть развернутые показания на 52 листах, протоколы очной ставки с Капустиным и Латышевым, но нет никаких документов, актов, справок, доказывающих вину[1703].

При этом 60 подписей Максименко на двух протоколах допроса от 2 сентября и 26 августа 1938 г. существенно отличаются от подписей в анкете арестованного от 18 июля 1938 г.[1704] Согласно акту судебно-графической экспертизы, подписи являются оригинальными, но большинство из них сделаны с нарушением координации движения[1705].