Чекисты, оккультисты и Шамбала

Законы «трех и семи», по утверждению Гурджиева, лежат в основе некой универсальной схемы, или эннеаграммы — синтеза всех знаний. Изображается эннеаграмма в виде круга, разделенного прямыми линиями на 9 равных частей («эннеа» означает по-гречески «девять»)[265]. Этот символ позволяет «прочитать вечные законы вселенной» и потому является наиболее тайным, сокровенным. Хорошо известно, что эзотерическая наука широко пользуется числовым символизмом. (Связь чисел с другими знаковыми системами — геометрическими фигурами, буквами, знаками планет и т. д. — составляет предмет изучения символогии.) Следуя за Платоном и Пифагором, она рассматривает числа в качестве созерцаемых идей («эйдосов») и сил, выступающих посредниками между видимыми и невидимыми планами вселенной. Уже упоминавшийся нами Папюс считал Число «духовной сущностью» и утверждал, что его изучение является одной из важнейших задач для оккультиста. А Отто Шпенглер в своей знаменитой книге «Закат Европы» метко заметил: «Именами и числами человеческое понимание приобретает власть над миром»[266].

В своих записках Э.М. Кондиайн пыталась припомнить некогда услышанный от Барченко рассказ о происхождение числа и универсальной схемы (каббалистская теория числовой эманации):

«Была точка [.] — единица, но в ней уже заключалась полярность, т. е. двойка [..] или линия [ — ]. А раз существовали 2 точки, то и существовало отношение между ними, в буквальном смысле отношение. […] — три (точки) — треугольник. Следующее число шесть, но как это объяснить, не помню». (Э.М. рисует в тетради шестиконечную звезду в виде двух пересекающихся треугольников. В символике каббалы эта фигура называется по-разному — мистической гексаграммой, знаком макрокосма, Соломоновой печатью или звездой Давида.) «Затем 4, а уже затем 5 (как, не помню). Тут появляется жизнь и человек». (Э.М. Кондиайн в этом месте изобразила пятиконечную звезду — пентаграмму, в которую вписала человеческую фигурку. Эта картинка напоминает знаменитый рисунок человека в круге и квадрате Леонардо да Винчи; «квадратура круга» воплощает принцип гармонии и красоты в природе.)

По современным представлениям, вся живая природа, в том числе и человек, в отличие от природы неживой, имеет 5 осей симметрии, т. е. является «пентасистемой». Вот как пишет об этом А. Мартынов в своей книге «Исповедимый путь»: «Наиболее популярная и гармоничная фигура — пятиконечная звезда. В этой фигуре соотношение всех отрезков есть „золотое“ соотношение. Человек — типичная пентасистема. Даже вирус, снятый недавно электронным микроскопом, имеет форму пятигранника. Я уже не говорю о морских звездах, цветах»[267].

Активно работать с УС Барченко начал лишь после того, как познакомился с Кондиайном, прекрасным математиком, который мог производить различного рода расчеты, необходимые для такой работы. Но каким образом он, вернее, они вдвоем с Тамиилом «подтверждали достижениями современной науки положения науки древней», остается загадкой. В записках Э.М. Кондиайн мы читаем: «Тамиил вычерчивал УС, размещая на ней планеты по их расстоянию от солнца, атомные веса элементов, звуковые колебания, световые колебания».

Складывается впечатление, что ученые разработали какую-то свою универсальную схему на основе новейших научных данных, по аналогии с археометром Сент-Ива. С помощью этой схемы Барченко и Тамиил пытались связать воедино все ритмические (колебательные) процессы в природе, все виды лучистой энергии. Схема раскрыла им смысл триады корреляционных связей: конфигурация планет Солнечной системы — Солнце — влияние Солнца на биосферу Земли — и вела к пониманию единого энергетического плана мироздания, чему, по сути, и была посвящена статья «Душа Природы». По словам Э.М. Кондиайн, Барченко давал ее мужу задания — «найти различные числовые данные: число световых и звуковых колебаний, атомные веса химических элементов, периоды солнечной активности. Сопоставлял все эти данные с планетными категориями. Картина получалась стройная»[268]. В другом месте своих записок Э.М. Кондиайн пишет, что Тамиил собирал статистический материал о всевозможных явлениях природы — засухах, наводнениях, времени перелета птиц, эпидемиях, войнах, бунтах, революциях, совпадающих с солнечной активностью, на основе которого «вычерчивал диаграммы». Все это недвусмысленно говорит о том, что Барченко и Кондиайн занимались по существу той же научной проблемой, что и А.Л. Чижевский, знаменитый основоположник гелиобиологии. Но в таком случае естественно напрашивается вопрос о возможных контактах между ними. Тем более что исследования Барченко и Чижевского в 1924 г. велись под эгидой одного и того же учреждения (Главнаука Наркомпроса), где они возглавляли соответственно биофизическую и зоопсихологическую лаборатории.