Чекисты

— Без Шпака, Терещенко и Шило, его подручных, банда развалится, — сказал Иван. — Осталось-то всего семьдесят всадников, не более, да и добрая половина из них вроде меня, из страха в лесу сидит. Главарей надо захватить, а без них остальные сами сдадутся. Ездит Шпак со своими дружками по ночам куда-то. Я это раза два замечал. И Богдана Куцего они с собой берут. Тот на гармони играет и поет хорошо. Не иначе гуляют где-нибудь.

— А нельзя узнать, где?

— Попробую. Надо об этом Богдана спытать. Добро напоить и спытать. Он по пьянке дюже болтлив бывает. Думаете, почему я домой-то хожу? Это Куцый меня в тихую от батьки за харчами и горилкой отпускает. Он сотником в банде зовется, хотя под его командой я да еще восемь человек.

Иван поднялся.

— Пора мне, а то к рассвету не успею. Если удастся что узнать, сразу же приду.

— Ну что ж, Василий, — сказал, вздохнув, Шевченко, — придется нам с тобой здесь еще немного поплотничать.

Прошло четыре дня. Иван не приходил. Шевченко стал беспокоиться.

— Так и жди, придет он теперь. Больше его ноги здесь не будет. Вспугнули мы бандита. Как бы они и нас, Николай Карпович, здесь не прихватили, — говорил своему старшему товарищу Василий.

— Не бойся, Вася. Не подведет нас Иван Чалый. Я немного в людях научился разбираться. Есть у меня основания поверить ему.

…Пришел Иван только на шестой день, поздней ночью.

— Сейчас можно Шпака с дружками взять. Они на Глебовском хуторе гуляют у вдовы Катерины Шмелько, зазнобы Шпака. Богдан Куцый помогать нам будет, договорился я с ним…

— Подожди, Иван, — перебил его Шевченко. — Доложи все по порядку.

Чалый сбивчиво, торопясь, начал рассказывать.

Вернувшись тогда из деревни, Иван отдал Куцему самогон, сало, яйца.

— Пропустим по чарке, — предложил тот.

Они пошли в глубь леса, расположились на небольшой полянке.

— Эх, Иван, обидел меня батько, кровно обидел, — сказал захмелевший Куцый. — Як собаку бездомную, плеткой отстегал при дружках своих и при бабе поганой. К Катьке, потаскухе этой, приревновал спьяну. Такое унижение мне нанес, на посмешище выставил. Вот уж неделю хожу сам не свой. Не прощу я ему этого, пристрелю гада!

Посмотрел Иван на Богдана. Не играет ли он, может быть, провокацию ему устраивает? Да нет. Не годится Куцый на эту роль. Его Иван с малых лет знает, не умеет тот прикидываться. Вон он какой стал. Глаза бешеные, губы трясутся, чуть не плачет. Самолюбивый он парень, никому не простит обиды. А раз так, то надо рискнуть.

— Жить тебе, Богдан, что ли, надоело? Ну, пристрелишь ты батьку, так все равно с тобой другие расправятся. А вот если мы Шпака вместе с его сворой в ЧК сдадим, то и с бандой покончим, и прощенье себе этим заработаем. Хватит нам с тобой по лесам разбойничать. У нас с Советской властью никаких счетов нет, оба из бедняков.

Богдан удивленно взглянул на своего друга.

— Да ты что! Разве гоже это — своих предавать?

— Своих? Это Шпак тебе свой? Он бывший царский есаул. А ты кто? Или, может быть, Никиту Шило, дружка его, ты за своего считать стал? У него в Еременках своя торговля была, а вы с отцом всю жизнь на других спину гнули.

— Это все верно. Они меня за человека не считают, за глаза батраком кличут. Только как их схватишь? Заманить если только куда-нибудь?

— Когда они на гулянку поедут?

— В пятницу должны. Слышал, как договаривались.

— Куда?

— Опять к Катьке, на Глебовский хутор. Только меня они теперь уж не возьмут.

— Сколько их будет?

— Шпак, Терещенко да Шило.

— А теперь послушай, что надо будет сделать…

После этого разговора Иван не мог найти себе места. Боялся, как бы не передумал Богдан и не выдал его бандитам. В пятницу вечером заметил, что Шпак надел новый китель, побрился. Значит, действительно собирается куда-то.

Чалый быстро разыскал Богдана:

— Я в деревню, как стемнеет, поскачу, а ты жди нас возле двух стогов на большой дороге, что к Глебовскому хутору ведет.

…Шевченко внимательно слушал рассказ Чалого. Представилась возможность одним ударом обезглавить банду. Можно было взять их сейчас, этой ночью. А может быть, установить наблюдение за Глебовским хутором, дождаться следующего прихода туда бандитов и захватить их большими силами? Но придут ли они туда еще раз? С другой стороны, Николай опасался ловушки. Если об Иване у него сложилось четкое мнение, то Куцего он никогда не видел и не мог доверять ему всецело. Тем не менее Шевченко решил все-таки рискнуть.

— Далеко до Глебовского хутора?

— Часа за два доедем.

— Ну давай, запрягай лошадь,

К хутору подъехали на рассвете. Огромный цепной пес у дома Шмелько залаял было на них, но, узнав Богдана, сразу же завилял хвостом. Куцый, бросив ему кусок хлеба, быстро поднялся на крыльцо и три раза постучал в дверь.

— Кто там? — послышался женский голос.

— То я, Богдан. Открой, Катя. Срочно дело до Константина Трофимыча есть.

Скрипнул засов, дверь отворилась, и все четверо, Куцый, Чалый, Шевченко и Дзюба, быстро вошли в хату.

Никто из бандитов даже не успел вытащить оружие. Через полчаса, связанные, они лежали на телеге.