Чел

– Пойдемте. Но как хотите, а людей с этажа нужно убрать…

Белая не отвечает и, осторожно пробираясь меж больных, спускается вниз.

В фойе в толпе явно прибыло. Но телик выключен. Указание Белой. Доносящаяся из телевизора реклама какого-то успокоительного средства обрывается для Линер на середине лестницы.

Белая ждет у двери в свое отделение. Пропускает Линер и Глеба вперед и закрывает дверь, щелкая замком.

Линер замирает напротив третьей палаты. Конечно, можно войти не дожидаясь Белой, но что-то ее останавливает.

«Что там? Кто там?»

Линер чувствует необъяснимое волнение.

«Отчего? Обычная палата. Обычный пострадавший. Зачем истерить? Будут объяснения всему этому… Рано или поздно будут. А пока…»

Три дежурных удара заставляют Линер опереться о стену. Не покидает ощущение, что эти двое там действительно чему-то рады. Так и видится, как они пляшут в восторге. Будто она, наконец-то вняв их просьбам, идет туда, куда они давным-давно хотели. Прямо, иди, мама, туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. И будет тебе счастье. Белая открывает палату и жестом приглашает войти.

– Он у окна. Прямо.

Линер отталкивается от стены.

«Ловите, детки, сказочку…»

Восторг. Восторг. Восторг.

Я еще раз отсматриваю последнее включение Сбитнева. Мало зацепок. Почти нет инфы. Он ни черта не знает. Выход в эфир – потому что надо. Знакомая ситуация. Мне тоже что-то надо постить. Нельзя же просто молчать. Одной ночной видюхи мало. Сейчас нужна заявка на день. Но не более. Там будет материал. Сбитнев не разочарует. Он не из тех. Он не меняется. Он уже отличился. Я настраиваю камеру. Меняю майку. На эту. Похуже. Ветхость начала века. Рисунок порядком затерся. И хорошо. Лишний повод для коммента. А они сейчас нужны. Они всегда нужны. Где ты, милая? Врубаю кукабарру. Так привык, что без нее уже не могу говорить. Условный рефлекс. Такая вот двуногая собака Павлова.

Dane приветствует! С утра нарисовалась тема. Отсыл к вчерашней печали. Для многих наших СМИ, впрочем, она и не печаль вовсе, а так – печалька. Очередной повод для фейков. Большую часть их разберем к вечеру. Соединим несоединимое. А пока параминутная крохотка. Так, для затравки. Небезызвестный сбитневский шакал господин/товарищ Терентьев вышел в эфир от 91-й больницы. По-иному, извините, обозначить его не могу. Он частый наш гость. Тот еще правдоруб. Служитель истины за номером ноль. Ну да, дело не в нем, а в 91-й. Туда, напомню, свезли вчера большую часть пострадавших. Понятно – ближайшая. Вариант сам по себе неплохой. По слухам, здесь отличная реанимация. Так вот с утра, может и с ночи, кто его знает, в самой больнице и в окрестностях начало происходить что-то странное. На территории больницы яркий свет, откуда – непонятно, и что-то вроде весны-лета: цветы, листва, птички… Наблюдаю, конечно, со стороны. Но факты налицо. Вокруг больницы опять же что-то вроде народного схода. Много инвалидов, причем детей с мамашами, стариков. Полиции мизер. Только на входах. Гэбэшники въезжают и выезжают. Но молчат. Из мэрии пока никого. Как видите, ясности – факты надо как-то объяснять – ноль целых ноль десятых. Но у нас же выпуск выходного дня. Нам все понятно. Вот картинка, которую я наблюдаю… Снег… Люди… Упоминаемые свет и зелень во дворе больнички… Господа, много ясного? Да ничего! Но вот сбитневский коммент на нее:

«Несомненно, мы имеем дело с очередной попыткой известных лиц раскачать ситуацию. О нравственной стороне этих людей говорить не приходится. Если они и сегодня, в день траура, привлекают к своим мероприятиям женщин, стариков и детей, то что будет дальше. Они начнут устраивать их на могилах погибших в терактах?»

А? Каково? Вы еще сомневались? Да понятно все. Как день деньской. Причины выявлены. Виновные назначены. Пока без имен. Но разве за ними дело станет? Пока не надо. Но как только, так сразу. Уж будьте уверены. К чести Терентьева – если к этому человеку вообще применимо слово честь – он-то сам ничего такого не говорит, и ограничивается выражением «пока все очень туманно». Но, видимо, для Сбитнева никакой туман не туман. У него всегда под боком прожектор для такого рода ситуаций. Модель прожектора собственного производства. Кодовое название «лапша на уши». Уровень – «для лохов». Но мы-то с вами не лохи. Мы-то понимаем, где и, главное, кем собака зарыта…

Окна – мозаика из бабочек. Палата №3 погружена в чудесные, разноцветные сумерки. На постели у окна, выходящего на южную сторону, лежит большой забинтованный сверток. Человек угадывается в свертке с трудом. По свободному от бинтов указательному пальцу. Он мелко, но отчетливо передвигается по разбитому в пустынные трещины дисплею смартфона. Экран вопреки состоянию корпуса светится. Буквы возникают в треде одна за другой. Линер, сидя напротив, пытается читать тред. Но шрифт слишком мелкий. Глеб, за ее спиной, совсем уж безуспешно пытается что-то разобрать. Белая у изголовья читает историю болезни:

– Пострадавший доставлен с теракта во второй очереди…

– Почему не в первой?