Челюскинская эпопея

Вероятно, Ляпидевский сделал бы больше, однако авария с его самолётом 14 марта у острова Колючин исключила его из дальнейших спасательных работ. Но своё дело он сделал. К тому времени было принято решение о переносе авиабазы спасателей на мыс Ванкарем, и заведующий скромной факторией Г. Т. Кривдун, к своему удивлению, неожиданно оказался в центре событий. Едва ли такая перемена для сына репрессированного терского казака, забравшегося в силу сложившихся обстоятельств в места, о которых в народе говорят «куда Макар телят не гонял», пришлась ему по душе. Теперь вместо привычных торговых операций с местными, нечасто появлявшимися охотниками–чукчами, ему предстояло для начала обеспечить сохранность многочисленных металлических бочек с бензином и маслом, которые доставлялись на мобилизованных чукотских собачьих упряжках аж из бухты Провидения. А в последующем ему предстояло принимать и отправлять самих челюскинцев, предоставляя им хотя бы минимум жизнеобеспечения на период пребывания на фактории. Как показали дальнейшие события, к известности этот скромный хозяйственник совсем не стремился.

Пока Ляпидевский восстанавливал свою машину после аварии, происходило наращивание воздушных сил на подходах к Чукотке. 13 марта с судов было выгружено пять самолётов Р-5 звена Каманина у Олюторского рыбного завода (район мыса Наварин), откуда им предстояло добираться до Чукотки. Наши машины решено было подстраховать американскими, но дела на Аляске разворачивались не лучшим образом, что наш посол в Соединённых Штатах позднее объяснил следующим образом: «Пока Ушаков, Слепнёв и Леваневский добрались до Аляски, мы получили предложение помочь нам в спасении челюскинцев от той же Панамериканской компании, от Аляскинской торговой палаты, помнившей услуги, оказанные нашими лётчиками и, наконец, от американского правительства. Все они в той или иной форме оказали эту помощь техническим содействием, перевозкой наших лётчиков, а затем Шмидта, предоставлением всяких льгот, например выдачей разрешения в упрощенном порядке на вылет самолётов, снабжением, необходимой информацией и прочим. Я скажу больше: все, кто сталкивались с нашими лётчиками и впоследствии со Шмидтом, помогали, чем могли.

Посылка авиаторов для непосредственного участия в спасении челюскинцев оказалась невозможной, так как раз в это время американский военно–воздушный флот переживал тяжелый кризис с последовательной гибелью десяти лётчиков, направленных в числе других на перевозку гражданской почты. Аляскинская торговая палата намеревалась послать лётчиков, но в этом уже не было надобности — челюскинцы уже были спасены… По прибытии в Фербенкс Слепнев и Леваневский занялись приёмкой купленных аэропланов и подготовкой их полёта на Чукотку» (т. 3, 1934, с. 400–401). Поскольку полярный опыт полётов и посадок на лёд был у американских пилотов минимальным, советскую сторону интересовали не американские пилоты, а самолёты, имевшие свои преимущества.

Глава 6. Спасение с неба. Второй тайм

— На славу всемирную

Из льдин челюстей

Товарищей вырвали!..

…На льдов произвол

Ни пса не оставили.

М. Цветаева

Действительно, 14 марта Слепнев и Леваневский с Ушаковым прибыли в Фербенкс на Аляске, откуда на двух американских «Флистерах» готовились к перелёту через Берингов пролив с представителем правительственной комиссии Ушаковым.

С учётом всех обстоятельств, в Москве было решено усилить спасателей отрядом Галышева (два «Юнкерса» ПС-3 и один Р-5), вылетевшего из Хабаровска 17 марта вдоль Охотского побережья. 23 марта ледокол «Красин» с двумя разобранными дирижаблями в трюмах вышел из Кронштадта, направляясь на Чукотку через Панамский канал. Эту спасательную экспедицию возглавлял Евгенов, которому советская власть не поставила в вину практически срыв похода к Амбарчику в навигацию 1932 г. Не касаясь деталей (подробно описанных в следующем разделе) отметим лишь, что сосредоточение этих сил, (используя современную терминологию) закончилось на базе подскока в Ванкареме в первых числах апреля.

Тем временем в лагере Шмидта происходила борьба за выживание, в которой постоянно участвовало не менее половины оставшихся на льду челюскинцев, частично описанная выше в воспоминаниях Ширшова. Подвижки льда несколько раз уничтожали работу людей, так что её приходилось начинать заново. Но после ликвидации последствий очередного буйства стихий на взлётно–посадочной полосе у людей не оставалось ни малейшей уверенности в том, что им не придётся возвращаться к ней снова и снова. Такого рода деятельность превращалась в сизифов труд, что не могло не отразиться на моральном состоянии людей, причём эта опасность держала людей практически всё время в напряжении даже в лагере, где они стали свидетелями разрушения барака и бегства из него людей, которое однажды могло завершиться не столь благополучно. Восприятие угрозы подвижек в самом лагере также нашло отражение в воспоминаниях челюскинцев: