Челюсти

– Нет. Скоро разгуляется. А если и нет, это не важно. Она будет на месте.

Броуди взглянул на низкие, стелющиеся над морем облака.

– Темновато.

– Сойдет. – Квинт прыгнул с причала на палубу. – Идем вдвоем?

– Да, только мы. Вы ждете кого-то еще?

– Нет. Но я думал, что вы прихватите помощника.

– Вы знаете эту рыбу не хуже любого другого, и от еще одной пары рук большого толку не будет. К тому же это дело касается только нас двоих и никого больше.

Броуди ступил с пристани на транец, но спрыгнуть на палубу не успел, заметив в углу что-то, прикрытое куском брезента.

– Это что? – спросил он.

– Овца. – Квинт повернул ключ зажигания. Мотор чихнул раз-другой, запнулся и запыхтел в ровном, бодром ритме.

– Для чего? – Полицейский спрыгнул на палубу. – Собираетесь устроить жертвоприношение?

Квинт коротко и мрачно хохотнул.

– Может, и так. Вообще-то это наживка. Подадим ей завтрак, а потом и сами за нее возьмемся. Снимите кормовой швартов. – Он прошел вперед – убрать носовой швартов.

Взявшись за швартов, Броуди услышал шум автомобильного двигателя. На дороге появилась пара фар, скрипнули тормоза, и машина остановилась у пирса. Выскочивший из машины мужчина подбежал к катеру. Это был Билл Уитмен, репортер «Таймс».

– Едва успел, – сказал он, отдуваясь.

– Что вам нужно? – спросил Броуди.

– Хочу пойти с вами. Точнее, мне дали такое задание.

– Полная чушь, – бросил Квинт. – Кто вы такой, я не знаю, но со мной никто больше не пойдет. Броуди, отдайте швартов!

– Почему нельзя? – спросил Уитмен. – Мешать не буду. Может, даже пригожусь. Послушайте, это же новости. Если вы собираетесь поймать акулу, я хочу при этом присутствовать.

– Убирайтесь.

– Я возьму лодку и пойду за вами, – не сдавался репортер.

Квинт рассмеялся.

– Валяйте. Интересно посмотреть, найдется ли такой дурак, который согласится выйти с вами в море. А если уж выйдете, попробуйте нас найти. Океан большой. Броуди, бросьте мне веревку!

Броуди бросил на палубу кормовой линь, Квинт двинул вперед ручку дросселя, и катер отвалил от причала. Уитмен повернулся и направился по пирсу к машине.

Юго-восточный ветер боролся с приливом, и море у Монтока встретило их изрядным волнением. Катер пробивался сквозь волны, ныряя носом вниз и взметая фонтаны брызг. На корме подпрыгивала туша мертвой овцы.

Выйдя в открытый океан, Квинт взял курс на юго-запад. Качка уменьшилась. Дождь ослабел и едва моросил, и белые барашки уже не кувыркались на гребне волн.

Примерно через четверть часа после того, как они миновали мыс, Квинт сбросил ход.

Броуди посмотрел в сторону берега. Светало, и на горизонте отчетливо виднелась водонапорная башня – черный палец, выступающий над серой полоской суши. Свет на маяке еще горел.

– По-моему, до места мы еще не дошли, – сказал он.

– Нет.

– До берега не больше пары миль.

– Примерно так.

– Так почему остановились?

– Есть одно соображение. – Квинт протянул руку в направлении рассыпавшихся вдоль берега огоньков. – Там Эмити.

– И что?

– Не думаю, что она будет сегодня далеко в море. Скорее, где-то между нами и городом.

– Почему?

– Не могу объяснить, но что-то подсказывает. Чутье.

– Два дня подряд мы находили ее дальше от берега.

– Или она находила нас.

– Что-то я вас не понимаю. Вы же сами говорили, что сообразительных рыб не бывает, а послушать вас теперь, так эта акула просто гений.

– Ну, так далеко я бы не заходил.

Квинт явно недоговаривал, и Броуди не понравилась его уклончивость и хитроватый тон.

– Что за игру вы ведете?

– Никаких игр я не веду. Если ошибаюсь, значит, ошибаюсь.

– И тогда завтра поищем где-то в другом месте. – Броуди надеялся, что рыбак ошибается и они получат еще один день отсрочки.

– Или сегодня, но попозже. Но мне думается, долго ждать не придется. – Квинт заглушил двигатель, прошел к корме, поставил на транец бак с приманкой и вручил полицейскому черпак. – Приступайте. – Он стащил брезент с мертвой овцы, накинул ей на шею веревку, завязал узел и положил животное на планшир. Потом ударом ножа распорол овце брюхо, выплеснул в воду внутренности, а когда их разнесло футов на двадцать, бросил тушу, закрепил свободный конец веревки на судовой утке и прошел на нос. Оттуда Квинт принес два бочонка с веревками и наконечники гарпунов. Бочонки он поставил по обе стороны от транца, положил рядом с каждым по мотку веревки и насадил на древко наконечник.

– Ну вот. А теперь посмотрим, сколько придется ждать.

Небо просветлело, но оставалось серым – день выдался пасмурный. На берегу один за другим гасли огоньки.

Броуди тошнило от вони из бачка с приманкой, и он уже жалел, что не съел чего-нибудь дома перед тем, как уйти.

Квинт сидел на ходовом мостике, наблюдая за ровным дыханием моря.

От долгого сидения на жестком транце у Броуди болела задница и рука, работавшая черпаком, налилась тяжестью. Он поднялся, потянулся и, повернувшись от кормы, опробовал другое движение.