Челюсти пираньи

И все же как бы не было измучено и искалечено мое тело, оно все же погрузилось не то в сон, не то в забытьи. Внезапно я пробудился, вернее меня разбудила спасительная мысль. Еще когда меня волокли в этот подвал, у меня на мгновение возникло одно неясное воспоминание. И тут же под влиянием внешних причин исчезло. Но теперь я ясно все вспомнил. Однажды мы спустились в этот подвал вместе с Сашей. Вторая дверь из него вела в гараж, она была закрыта на замок. И Ланина мне предложила на всякий случай спрятать от нее ключ в укромном месте. Мы положили его туда вместе. И теперь он должен находиться там.

Это заветное место располагалось у противоположной стены, для здорового человека – всего десять шагов, которые займут десять секунд. Но не для такого, как я, у меня не было уверенности, что хватит сил, чтобы преодолеть такое гигантское расстояние. Но выхода не было, и я пополз.

Сколько времени я полз сказать не могу. Мне казалось, очень долго. Но я все же добрался до того самого места, оставляя на полу кровавые следы. Теперь осталось самое трудное: встать на ноги.

Я оперся о стену и стал подниматься. Это упражнение я делал раз пять, но все время не удерживался на ногах и падал. Но к шестой попытки я приобрел кое-какие навыки, учел прежние ошибки – и встал. Я просунул руку в углубление и нащупал ключ.

Теперь предстояла не менее трудная задача – открыть дверь. На это ушло минут десять. Или больше, точно я был не в состоянии определить. Впрочем, не это самое важно, а то, что я наконец оказался в гараже.

Я подполз к кнопке, надавил на нее. Дверь гаража бесшумно поднялась вверх. Путь на свободу был открыт.

Он занял у меня никак не меньше пятнадцати минут. И все это время я панически боялся, что появится кто-то из бандитов и преградит мне дорогу, ведущую из ада в рай.

Я выполз из гаража. Этот успех дал мне дополнительные силы, и мне удалось встать и сделать несколько шагов. Внезапно навстречу мне бросилась чья-то гигантская фигура; мое сердце буквально заходило ходуном от страха, я испугался, что меня обнаружил Зайченко. Но это был не Зайченко, человек приблизился ко мне и к своему изумлению я узнал Гарцева. Значит, и он с ними, обреченно подумал я.

Силы оставили окончательно мое измученное тело, и если бы меня не подхватил Гарцев, я бы упал.

– Александр Александрович, что с вами? – тихо, но изумленно воскликнул он.

Но говорить я уже не мог. Внезапно Гарцев направил луч фонаря мне в лицо. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть.

– Что с вами случилось?!

– Вы тоже за них? – едва слышно прошептал я.

Гарцев посмотрел на меня.

– Дом окружен, здесь мои люди и милиция. Вам известно, сколько их там?

– Пять человек, у всех пистолеты.

– Так мы и предполагали.

– Они убили Яблокова. А где Саша?

– Тут рядом. Пойдемте со мной, я вас отведу.

– Я не могу идти.

Внезапно Гарцев взял меня на руки и понес. Делал он это аккуратно, даже нежно, прижимая меня, словно ребенка, к груди. Впрочем, я сейчас был слабее и беззащитнее любого ребенка.

Так мы шли, вернее так шел Гарцев со мной на руках метров триста. Он доставил меня к небольшому автобусу и положил на сиденье.

– Найдите немедленно Ланину! – приказал он находящемуся в нем охраннику.

Тот помчался на ее поиски. Мы же остались одни.

– Почему вы тут? – набравшись сил, спросил я.

Гарцев посмотрел на меня.

– Вы все время думали, я за них, против вас. Не скрою, так было, но я сумел удержаться, я понял, что иду не по той дороге. И это в том числе ваша заслуга. Вы помогли мне понять, что…

Но больше я его уже не слушал, так как до моего слуха донеслась чья-то стремительная поступь. Дверца распахнулась, и еще через секунду губы Ланиной прижались к моим губам. Кто-то включил свет в салоне, она посмотрела на меня, и на ее лице появилось выражение ужаса.

– Саша, эти звери тебя пытали! Боже, что они с тобой сделали!. – Она обняла и прижалась ко мне. – А что с Артуром? – вдруг встрепенулась она.

– Они его не трогали. Но надо спешить, когда они обнаружат, что я сбежал, они могут приняться за него, – с трудом произнес я.

– Дом окружен. Им никуда не деться. Я никогда не прощу Яблокову, что он с тобой сделал.

– Яблокова убили пулей, которая предназначалась для меня. Он загородил меня. А его последние слова – были просьбой к тебе о прощение.

Несколько мгновений она молчала.

– Бог судья дяде Паше. Знал бы ты, как я боялась за тебя. Но я поняла, как сильно я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, – едва слышно прошелестел мой голос, так как я вдруг почувствовал, что на этот раз силы окончательно покидают меня.

Кажется, это же ощутила и Саша.

– Что я делаю, тебя же надо срочно отправить в больницу. Владилен Олегович, надо отвезли немедленно его в больницу, иначе он…

Но дальше я уже ничего не слышал и не видел, что происходит, так как сознание снова покинуло меня. Впрочем, в тот момент это не имело для меня никакого значения, я уже выиграл свой главный поединок в жизни, я победил смерть тем, что не предал, сохранил любовь. И после того, как я сумел сделать в жизни самое важное, что будет дальше со мной, уже не имело такого уж большого значения.