Челюсти судьбы

– Что случилось? – спросил он чуть позже на бегу; не то чтоб мы неслись во весь опор, но двигались по коридору вполне бодрой рысцой. – Я только начал биллинг просматривать…

– Случилось то, что ты вырос идиотом… Родители недоглядели. Но не расстраивайся, я ничем не лучше… Такой же тупорез. Ведь у обоих всё было перед глазами! У обоих! Всё! И ничего не поняли… Два идиота.

– Что «всё»?

– Всё и все! И алкашня, и рыбаки, и моржиха!

– Нет, мы не идиоты… Лишь один из нас. Или ты, или я.

– Прыгай в машину, сейчас все поймешь…

Как я уже упоминал, ходьбы от Института до дома на Кузнецовской было с полчаса. В километрах – два, два с небольшим… Я мчался, словно всерьез рассчитывал взять Гран-при Монако. На светофорах тормозил с диким скрежетом тормозов и не менее громко начинал скрежетать зубами. Заодно втолковывал Ротмистру:

– Она никогда не купалась в бассейне, понимаешь? Не нуждалась. Ей надо-то всего ничего, чтобы трансформироваться, несколько литров… И дома аквариум не держала, два выходных вполне могла пережить без трансформаций. А в понедельник приходила пораньше – и сразу в воду на полчасика… Теперь понятно?

– Не совсем…

– О боги… Один аквариум разгрохал Хуммель, так? А второй изгадил я, да! Запустил туда миног, а у них активное слизеотделение, и слизь эта жгучая… Она нырнула и тут же выскочила. Попробовала записаться в бассейн – получилось только на среду. Заказала свежую морскую воду у Мишкунца, но тот не стал торопиться, он для ОСВОДа никогда не торопится… Короче, она к вечеру дошла до такого состояния, что было уже все равно, какая вода – холодная, теплая, морская, пресная… лишь бы не хлорированная, хлорка для жабр чистый яд… Набрать ванну и отстоять водопроводную воду, чтоб хлорка из нее вышла, – это почти сутки. Ну же, включай дедукцию!

– Чуть не под окном у нее клуб «моржей», и никто в парке не удивляется, увидев немолодых дам, входящих в холодную воду… и выходящих…

– Аллилуйя!!! Ну, капитан юстиции, напрягись, сделай еще одно мозговое усилие!

– А неподалеку удили рыбу…

– Да-а-а!!! Вылезай, приехали!

По двору навстречу нам замысловатым зигзагом двигались трое мужчин. Вернее, двигались двое и пытались двигать третьего, но у того постоянно возникали другие желания.

– Где бухали?! – без обиняков спросил я, ухватив за грудки того, что казался потрезвее.

– В де-э-э-э… – начал он и не закончил: я отскочил, едва спасшись от потока хлынувшей рвоты.

Второй на тот же вопрос не ответил, смотрел на нас тупым непонимающим взглядом.

– В двятнацтой, – сообщил третий относительно трезвым голосом, но проглатывая некоторые гласные звуки. – Врнусь, пжлуй, дбавлю…

Лифта не было. По лестнице я несся вприпрыжку.

– Чего бежим? – пыхтел в спину Ротмистр. – Захваты так не делают, впопыхах, без подготовки…

– Они ее замучают! Думаешь, я зря запрещаю просить у нее деньги? Она уже однажды надорвалась на исполнении желаний…

Слово «надорвалась» упрощает и сводит на вульгарно-бытовой уровень суть процесса, но грузить Соколова заумными терминами общей теории магии я не стал… И смысл в общем-то правильный: надорвалась, и потеряла большую часть способностей и умений – может, например, легко сотворить сотню до зарплаты (а на косарь сил уже не хватает) либо еще что-то того же масштаба… А материализовывать что-либо для себя, не для других, Злата Васильевна и в лучшие свои годы не умела. Такая уж природа у ее магического таланта – альтруистическая.

Ротмистр уже держал в руках удостоверение, я заготовил суровую тираду… Не потребовались. Дверь в девятнадцатую квартиру оказалась не заперта и даже гостеприимно приотворена.

* * *

– Здесь, на кухне! – услышал я голос Ротмистра и мимолетно обрадовался: не придется заглядывать в комнату, откуда доносится хриплое мужское пыхтение и ритмичные женские стоны – наверняка там меня поджидало мерзкое зрелище…

А квартира девятнадцать и без того выглядела омерзительно. Мусор, объедки, засохшая блевотина… Существа разной степени подвижности (в основном малой) и разной степени опьянения (в основном высокой).

Квартира была коммунальной… Обитали здесь и нормальные люди: едва мы вошли, одна из дверей приоткрылась, я увидел трезвое женской лицо, услышал измученный голос:

– Вы их заберете, да?

Ротмистр в тот момент еще держал в руке свои грозные корочки, и ошибка трезвой женщины была простительна.

– Мы их поубиваем! – пообещал кархародон, на мгновение проглянув сквозь человеческую ипостась, и женщина тут же исчезла, а ее дверь захлопнулась, как створки раковины испуганного моллюска.

…Услышав зов Соколова, я рванул на кухню – мощный запах не то что подгоревшей, а напрочь сгоревшей еды не позволял сбиться с пути.

На узкой, но протяженной кухне никого не нашел (залежи пустых бутылок, дымящаяся сковородка с неопознаваемыми угольками и два бессознательных алконавта не в счет).

– Ты где? – крикнул я в пространство.

– Здесь! (Я двинулся на звук.) На второй, тут две кухни!

Странная планировка… Что-то здесь явно перестраивали, возводя новые перегородки и пробивая старые. Отсюда и дурацкая нумерация квартир с буквенными индексами…