Челюсти судьбы

И действительно, ведь, занимаясь расследованием, подруги совсем позабыли про эту достойную женщину, всю свою жизнь посвятившую брату.

– Надо бы нам съездить к ней и поговорить еще разок. Я чувствую, что эта тетка знает куда больше, чем говорит.

– И живет она на первом этаже в весьма неухоженном доме. Возможно, у них в подвале найдется парочка крыс!

Однако в квартире Федичкиных было тихо и пусто. На звонок никто не открыл подругам дверь. Не желая признать свою неудачу, девушки звонили и звонили. Но вместо Софьи Арсеньевны из квартиры вышла ее соседка.

– Не звоните, – сухо произнесла она, обращаясь к подругам. – Не выйдет она.

– А что случилось? – заволновались еще больше девушки. – Заболела? Попала в больницу?

– Эх, если бы в больницу, – странно крякнула соседка. – А то ведь до больницы-то не довезли.

– Не довезли? Что случилось? Софья Арсеньевна жива?

Соседка молча помотала отрицательно головой. И утерла внезапно покрасневшие глаза краем передника.

– Вот ведь как жизнь-то распорядилась. Почитай в один день оба и ушли!

– Что?

– Сначала брата какие-то душегубы зарезали. А через день и Софьюшку нашу!

– Софью Арсеньевну убили?

– Ага. Сначала камнем по голове дали. А потом еще ножом в сердце ударили.

– Убили ее?

– Убили! – запричитала соседка. – Как есть убили! А за что? Ведь такой чистой души человек была! Никогда и ни про кого дурного слова в жизни не сказала. Всегда помогала. И делом, и советом, да и деньгами. Конечно, если алкаш или просто бездельник, к таким людям Софья строго относилась. Но Салтановой из пятой квартиры Софья всегда в долг давала. И с детьми ее всегда соглашалась посидеть. А как же? Салтанова сама на двух работах вкалывает. Муж у нее в прошлом годе под электричку попал. Так Салтанова теперь одна четверых детишек тянет. Но не жалуется, дома сложа руки не сидит, слезы попусту не льет. Некогда ей. Все в делах, все в заботах. Такому человеку грех не помочь.

– Значит, Софья Арсеньевна дружила со своей соседкой из пятой квартиры?

– Насчет дружбы не скажу, а вот помогала она ей больше всех в подъезде.

Соседка еще продолжала что-то говорить, причитать и возмущаться, но подруги не стали ее больше слушать. Они спешили на второй этаж, где в пятой квартире, как раз над головами Федичкиных, проживала некая многодетная мать Салтанова.

К счастью, она была сегодня дома. На вид ей было лет тридцать – тридцать пять. Молодая еще совсем женщина, но здорово задавленная хозяйственными хлопотами. Детей дома еще не было. Все они ходили в школе на продленный день.

Услышав, что подруги хотят поговорить с ними про Софью Арсеньевну и ее брата, она тут же согласилась принять их. Хотя и выглядела при этом очень расстроенной.

– Такой хороший человек была Софья Арсеньевна! И нам много помогала. Фактически она моим детям была вместо бабушки. Да другая бабушка и посидеть с внуками не захочет. А Софья Арсеньевна и уроки у моих шалопаев проверяла, следила, чтобы на кружки никто поодиночке не ходил. Младшие всегда со старшими ходили. А если не было никого, так она сама младших за руку вела.

– Значит, она часто бывала у вас?

– Да каждый день! Я и ключи ей от квартиры дала. Святой была человек! Говорила, что каждому человеку свой крест положено нести. Но если совсем уж невмоготу бывает, то помощь принять тоже не грех.

– И она вам помогала?

– Всегда! Я и не просила, она сама все мои проблемы видела. Где дыра была, там она ее и затыкала.

– А про брата ее что вы сказать можете?

– А вот про брата ничего! – быстро ответила женщина.

– Как? – удивились подруги. – Совсем ничего?

– О покойниках либо хорошо, либо никак. Вот я и промолчу.

– Выходит, он был не очень хороший человек?

– Не знаю я. Обыкновенный, скорей всего. Только эгоист большой и дурак! Вот! Ой!

Вырвавшееся признание Салтанова попыталась запихнуть обратно, прижав ко рту руку.

– Все равно вырвалось! – с огорчением произнесла она затем. – Софья Арсеньевна меня с небес услышит – не похвалит. Она ведь брата больше жизни любила! Хоть и видела, что он за человек, а все равно любила.

– Значит, он был плохим?

– Не был он плохим! – с досадой произнесла Салтанова. – Он был… Как большой ребенок! Вроде бы мужику уже к полтиннику, а он все самостоятельно одеться не может. Если Софьи дома не было, то Вениамин один и на улицу выйти не мог. Ботинки у него под носом стояли, он их не видел! Очень рассеянный. И меня упрекал за то, что на меня Софья столько времени тратила.

– Даже так?

– А то! Один раз все мои пацаны с гриппом свалились. Я и сама едва на ногах держалась, за ними ухаживала. Софья в аптеку для нас пошла. А Вениамин мне снизу по батареям стучать начал. Дети больные, только что заснули, а он стучит!

Видя, что сосед никак не успокаивается, Салтанова собрала последние силы, накинула на плечи пальтишко и поплелась вниз. Вениамин встретил ее в крайне раздраженном состоянии.

– Наконец-то! Явилась! Стучу, стучу, а тебе и дела нет!