Челобитные Овдокима Бурунова

Как раз в то самое время, когда в Болхове проживали двадцать тысяч человек в двухстах каменных домах и в двух тысячах деревянных, когда в городе жили почти девять десятков потомственных дворян и двести с лишним личных, когда одних только священнослужителей в Болхове имелось без малого четыреста, когда каждый десятый житель был военным – вот тогда через город проезжали Фет и Тургенев88. Не просто проезжали, как, скажем, Пушкин по пути на Кавказ или Жуковский по пути к Плещееву, а переночевали в гостинице и наутро прогулялись по городу. Ехали они в соседний с Болховским Жиздринский уезд на охоту, а по пути заехали в село Павлодар в усадьбу знакомых Тургенева Апухтиных. У Николая Федоровича Апухтина и его жены Марии Андреевны был сын… Экскурсовод Болховского краеведческого музея вас истомит, пока доберется до романса Апухтина «Ночи безумные», положенного на музыку Чайковским: сначала расскажет вам о родословной старинного дворянского рода Апухтиных, о генерале и кавалере Александре Петровиче, о сенаторе и предводителе дворянства Орловской губернии Гаврииле Петровиче, о симбирском и уфимском генерал-губернаторе генерале Акиме Ивановиче, о поручике и судье Болховского уезда Евстигнее Андреевиче, о Федоре Евстигнеевиче, о Николае Федоровиче и, наконец, об Алексее Федоровиче Апухтине – поэте, родившемся в Болхове, где его отец служил уездным судьей. Небольшой, если не сказать маленький дом, где родился поэт, сохранился. Правда, теперь он c ног до головы обшит сайдингом и совсем не похож на тот, что был в позапрошлом веке. Старушка, которая в нем живет, терпеть не может, когда перед ее домом останавливаются экскурсанты и заглядывают в окна. Что же до села Павлодар, в котором Апухтин провел все свое детство и потом прожил еще два года – с 1863-го по 1865-й, числясь старшим чиновником для особых поручений при орловском губернаторе, то оно обезлюдело. Кстати, именно в Павлодар приезжал в 1863 году к Апухтину в гости его близкий друг Петр Ильич Чайковский, написавший на стихи Апухтина шесть замечательных романсов. Если сейчас же не сказать, что в Болхове памятник Апухтину стоит в самом центре, перед Домом детского творчества, напротив главного городского Спасо-Преображенского собора, то болховцы обидятся, но я скажу. Памятник небольшой, но на нем есть все, что у нас полагается быть на памятнике русскому поэту прошлых веков – и гусиное перо, и свеча, и свиток с цитатой из его стихотворения.

От стихов перейдем к прозе. Не к прозе Апухтина, которая, на мой вкус, куда лучше его манерных и вычурных стихов, а к прозе жизни, то есть к коноплеводству. Оно всегда конкурировало в Болхове с кожевенным производством, а после пожара и потери государственного заказа кожевниками стало основным источником доходов местных жителей.

Конопляные поля в Орловской губернии появились при Петре Первом, когда и губернии еще не было. Флоту и не только ему нужны были канаты, а конопляное масло в те времена заменяло подсолнечное. К середине девятнадцатого века все поля вокруг Болхова были заняты посевами конопли. В городе в 1868 году числилось шестнадцать пенькозаводов и столько же паклетрепальных заведений. Сначала местные промышленники скупали у крестьян коноплю, потом из ее стеблей получали пеньку – грубое лубяное волокно. Каждый год в летний сезон до восьмисот человек из болховских мещан и жителей пригородных слобод, называемых на профессиональном жаргоне трепачами, на пенькозаводах вырабатывали до тридцати пяти тысяч пудов пенькового волокна. Все это богатство отправляли в Петербург, где у болховских пеньковых магнатов имелись собственные склады в порту. Со складов пенька отправлялась в Европу, где она шла на производство канатов и веревок. Из отходов пенькового производства получалась пакля, из которой делали бечевки разной толщины. Работали на таких, с позволения сказать, заводах, похожих на кустарные артели, целыми семьями. В сутки можно было заработать от тридцати до тридцати пяти копеек. При этом рабочий день мог длиться и до пятнадцати часов в сутки. Не бог весть какие, прямо скажем, деньги, если учесть, что в год в Болхове выпускалось пеньки, пакли и канатов на полтора миллиона рублей. Эта сумма, между прочим, равнялась годовому бюджету всей Орловской губернии. На торговле пенькой и паклей поднялись две болховские купеческие семьи – Турковы и Мерцаловы. Главу семьи Мерцаловых на Промышленной выставке в Москве даже наградили золотой медалью для ношения на Владимирской ленте. В царском указе значилось: «Пеньковому фабриканту Алексею Мерцалову за обширное в Болхове производство пеньки для заграничной отпускной торговли…» Экспортная заграничная торговля – это вам не в Воронеж и на Урюпинскую ярмарку пеньку возить.