Челобитные Овдокима Бурунова

Вот теперь вернемся… Нет, еще не вернемся. Скажем еще несколько слов о проезжающих и уж точно вернемся. В 1817 году через город по пути в Киев проезжал очередной наблюдательный путешественник – князь Иван Михайлович Долгоруков. Записал он в своем дневнике, что проиграл хозяйке дома, в котором остановился, и двум болховским барышням в карты восемнадцать рублей, что мужской Тихвинский монастырь под городом богат, что чудотворный образ Тихвинской Богоматери привлекает сюда множество паломников, что братии мало и в «храмах большая нечистота: грачи, под куполом соборной церкви летают свободно, как в рощи, и крик их заглушает иногда голос Диакона», что «Болхов издали – картина; город разбросан по буграм и весь в садах. В нем 11 тысяч душ, населенных без тесноты, на обширном пространстве. Более всего удивило меня в нем то, что конечно четыре пятых частей населения в нем составляет женской пол. На каждого мущину можно счесть по нескольку женщин. Есть ли не Религия, то натура, конечно, присудила этот город следовать правилу Магометан и соблазняться многоженством». Так ли обстояло дело с женским полом в Болхове в 1817 году или Долгоруков все это сочинил, мечтая о многоженстве, поскольку он был по совместительству еще и поэт, а не только тайный советник и владимирский губернатор в отставке, – нам неизвестно. Известно только, что по официальной статистике в 1836 году в Болхове проживало женщин действительно больше, чем мужчин, но вовсе не в четыре раза больше, а всего на полтора процента.

Чтобы уж совсем закончить с проезжающими, упомянем Фонвизина, переночевавшего в 1786 году в доме мещанина Гаврилы Кличина по пути в Вену, Пушкина, проехавшего через Болхов на Кавказ и не остановившегося здесь переночевать, и Барклая-де-Толли, даже не проехавшего, а проскакавшего через город со своими адъютантами в 1817 году по дороге в Козельск.

Подметки, оторванные на ходу

Теперь наконец о Болхове и его промышленности. В 1828 году местные кожевенники получили казенные подряды на поставку кож в армию. Вот тут-то и начался золотой век болховских купцов, торговавших солдатскими сапогами. Каждый год они получали подрядов на суммы от восьмисот тысяч до полутора миллионов рублей. Крупнейшими заводчиками в Болхове середины девятнадцатого века были три купца – Клягин, Евдокимов и Петухов. На отходах кожевенного производства поднялись клееварение и выделка войлока. Только отходов шерсти кожевенные заводы Болхова давали более тринадцати тысяч пудов в год. Расцвело производство валенок. На набережной Нугри стали строиться такие особняки…

Казенные подряды, особенно на большие суммы, как известно, могут довести не только до больших особняков, но и до больших неприятностей. Болховские заводчики пустились во все тяжкие, пытаясь получить не просто прибыли, а сверхприбыли. Стали сдавать кожи не только своей выделки, но и купленные задешево в других городах, худшего качества. Вместо коровьих кож пускали на изготовление сапог конские. Поговаривали даже, что они умудрились под кожу подделывать картон. Все сходило с рук, поскольку армейские интенданты, принимавшие такого качества сапоги… Нет, не зря Наполеон говорил, что любого армейского интенданта можно расстреливать после пяти лет службы. Все сходило с рук, пока не началась Крымская кампания. Подметки у солдатских сапог стали отрываться на ходу. В 1864 году в Болхове создали специальную комиссию для приемки кожевенного товара в казну. В тот год общая сумма подряда составляла миллион двести тысяч, из которых на триста тысяч поставлял Клягин, на четверть миллиона Евдокимов, на шестьдесят две тысячи Петухов, а все остальное – заводчики помельче. Четверть всего товара болховских производителей была забракована. Купцы прибегли к известному средству, которое помогает у нас всегда, но… не вышло. Уже нашли человека в комиссии, который был готов пойти навстречу пожеланиям кожевников, как все выплыло наружу, разразился мировой, в масштабах Болхова, скандал, и взяточник покончил жизнь самоубийством.

Тогда подрядчики вступили, выражаясь современным языком, в картельный сговор и повысили цены, но и тут случился конфуз. Казань и Курск взялись поставить в армию тот же подряд, да еще и за меньшие деньги. В Болхове грянул гром – из шестидесяти кожевенных заводов, на которых работало около семисот рабочих, разорилась ровно половина. Выжили только средние и мелкие предприятия с годовыми оборотами до миллиона рублей. Еще учтем, что за год до описываемых событий в Болхове случился страшный пожар, уничтоживший три сотни домов и несколько десятков кожевенных предприятий. Так что начиная с 1864 года о развитой и процветающей кожевенной промышленности в городе можно было говорить разве что в прошедшем времени.

Архимандрит Макарий