Человеческая комедия

- Откуда вы так рано, дорогая? - спросила у г-жи Кутюр г-жа Воке.

- Мы с ней молились у святого Этьена дю-Мон; ведь сегодня нам предстоит итти к господину Тайферу. бедная девочка дрожит, как лист, - отвечала г-жа Кутюр, усаживаясь против печки и протягивая к топке свои ноги, обутые в ботинки, от которых пошел пар.

- Погрейтесь, Викторина, - предложила г-жа Воке.

- Просить бога, чтобы он смягчил сердце вашего отца, дело хорошее, - сказал Вотрен, подавая стул сироте. - Но этого мало. Вам нужен друг, чтобы он выложил все начистоту этой свинье, этому дикарю, у которого, говорят, три миллиона, а он не дает вам приданого. По теперешним временам и красивой девушке приданое необходимо.

- Бедный ребенок, - посочувствовала г-жа Воке. - Послушайте, моя голубка, ваш отец - чудовище. Он накликает на себя всяких бед.

При этих словах на глаза Викторины навернулись слезы, и вдова замолчала, заметив знак, сделанный ей г-жой Кутюр.

- Хоть бы нам удалось повидать его, хоть бы я могла поговорить с ним и передать ему прощальное письмо его жены! - снова начала вдова интендантского комиссара. - Я не рискнула послать письмо по почте; он знает мой почерк.

- О женщины невинные, несчастные, гонимые, - воскликнул Вотрен, перебив ее, - до чего же вы дошли! На-днях я займусь вашими делами, и все пойдет на лад.

- О господин Вотрен, - обратилась к нему Викторина, бросая на него влажный и горячий взор, не возмутивший, впрочем, спокойствия Вотрена, - если у вас окажется возможность повидать моего отца, передайте ему, что его любовь и честь моей матери мне дороже всех богатств мира. Если бы вам удалось смягчить его суровость, я стала бы молиться за вас богу. Будьте уверены в признательности…

- “Объехал я весь белый свет…” - иронически пропел Вотрен.

В этот момент спустились вниз Пуаре, мадмуазель Мишоно и Горио, вероятно привлеченные запахом подливки, которую готовила Сильвия к остаткам баранины. Когда нахлебники, приветствуя друг друга, сели за стол, пробило десять часов, и с улицы послышались шаги студента.

- Вот и хорошо, господин Эжен; сегодня вы позавтракаете со всеми вместе, - сказала Сильвия.

Студент поздоровался с присутствующими и сел рядом с папашей Горио.

- Со мной случилось удивительное приключение, - сказал он, наложив себе вдоволь баранины и отрезая кусок хлеба, причем г-жа Воке, как и всегда, прикинула на глаз весь этого куска.

- Приключение?! - воскликнул Пуаре.

- Так чему же вы дивитесь, старая шляпа? - сказал Вотрен, обращаясь к Пуаре. - Господин Эжен создан для приключений.

Мадмуазель Тайфер робко взглянула на юного студента.

- Расскажите же нам о вашем приключении, - попросила г-жа Воке.

- Вчера я был на балу у своей родственницы, виконтессы де Босеан, в ее великолепном особняке, где комнаты обиты шелком. Короче говоря, она устроила нам роскошный праздник, на котором я веселился, как король…

- лек, - добавил Вотрен, прерывая его речь.

- Что вы этим хотите сказать? - вспыхнул Эжен.

- Я говорю - королек, потому что королькам живется гораздо веселее, чем королям.

- Да, это верно, - заметил “д’акальщик” Пуаре, - я бы скорей предпочел быть этой беззаботной птичкой, чем королем, потому что…

- На этом балу, - продолжал студент, обрывая Пуаре, - я танцовал с одной из первых красавиц, восхитительной графиней, самым прелестным созданием, какое когда-либо встречал. Цветы персика красовались у нее на голове, сбоку был приколот изумительный букет живых, благоухающих цветов. Да что там! Разве женщина, одухотворенная танцем, поддается описанию? - надо ее видеть! И вот сегодня, около девяти часов утра, я встретил эту божественную графиню; она шла пешком по улице де-Грэ. О, как забилось мое сердце, я вообразил, что…

- …что она шла сюда, - продолжал Вотрен, окинув студента глубоким взглядом. - А всего верней шла она к дядюшке Гобсеку, к ростовщику. Если вы когда-нибудь копнете в сердце парижской женщины, то раньше вы найдете там ростовщика, а потом уже любовника. Вашу графиню зовут Анастази де Ресто, и живет она на Гельдерской улице.

При этом имени студент пристально взглянул на Вотрена. Папаша Горио резко вскинул голову и устремил на обоих собеседников живой и тревожный взор, поразивший всех.

- Кристоф пришел слишком поздно: она туда уже ходила! - скорбно воскликнул Горио.

- Я угадал, - сказал Вотрен на ухо г-же Воке.

Горио ел машинально, не разбирая, что он ест. Никогда не казался он до такой степени бестолковым и поглощенным своей заботой, как в этот раз.

- Господин Вотрен, какой бес назвал вам ее имя? - спросил Эжен.

- Ага! Вот оно что! Папаша-то Горио знает его отлично! Почему же не знать и мне?!

- Господин Горио! - окликнул его студент.

- А? Что? Так вчера она была очень красива? - спросил бедняга старик.

- Кто?

- Госпожа де Ресто.

- Взгляните на старого скрягу, как разгорелись у него глаза! - сказала Вотрену г-жа Воке.

- Уж не ее ли он содержит? - шепнула студенту мадмуазель Мишоно.