Человеческая окраина

…Сама по себе Сущность не имеет имени, ибо Она не является местом приложения сил, Она не имеет имени, которое могло бы ясно обозначить Ее в состоянии отсутствия у Нее с чем-либо или кем-либо отношений. Причина этого в том, что «имя» служит для того, чтобы сделать что-то познаваемым и для того, чтобы отличить одно от другого, однако эта дверь заперта для всех, кроме Аллаха, ибо «никто не знает Аллаха, кроме Аллаха».

Если Сущность и имеет атрибуты, которые обозначают Ее в подлинном смысле слова, то это всегда отрицательные атрибуты. Среди этих атрибутов есть такой как «неограниченность». Сущность сама по себе свободна от каких бы то ни было ограничений и привязок. Более того, Сущность не ограничена этой неограниченностью. Иными словами, Она не только свободна от ограничений, Она также свободна взять на себя любую ограниченность ценою самоограничения. Или иначе: Бог как Сущность не только бесконечно трансцендентен, но также и имманентен всем вещам, ибо вещи есть ничто иное как ограничения, которые Он принимает на себя по причине своей неограниченности.

Ибн аль-Араби пишет так: «Аллах обладает неограниченным бытием, но никакая ограниченность не может предотвратить Его самоограничения. Он обладает всеми ограничениями, являясь неограниченным ограничением, ибо никакое отдельное ограничение не влияет на Него больше, нежели другое. Теперь пойми, что это значит — приписывать Ему неограниченность! Являясь таковым, Он неограничен в своих качествах, потому ничто не может быть приписано Ему в большей степени, чем что-то еще.»

ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦЕВ (3)

Адам: А следующая встреча была уже в 84-85-ом годах, когда Мирза жил в нашем городе с июля и до февраля. В промежутке между 83-им и 84-ым годом Мирзу и Абая я не видел. Я видел Мирзабая один единственный раз, когда Офелия привезла его к нам домой. Они приехали довольно поздно ночью, я уже лег спать, потому что утром мне надо было в школу. Я знал, что он был здесь все лето и всю осень, но шло какое-то разделение в нашей до этого дружной компании. Имели место какие-то взрослые игры и существовало напряжение, но я особенно не спрашивал, просто не включался. Все впитали в себя много информации. Происходило какое-то углубление, дележка чего-то. Кто-то хотел быть лидером, потому что компания была большая. У нас Игорь пользовался авторитетом. Появился авторитет у Мирзабая, и потом я понял, что и сам Абай претендовал на авторитет. Абая я видел как летом. Он был у нас, по-моему, один раз, но довольно-таки долго сидел. Были вот эти пестряцовские ребята из Москвы, которые участвовали непосредственно в этих роковых событиях: два Ивана, один из которых участвовал в событиях, и Толик, который не участвовал в событиях, он приезжал до того. Они приезжали зимой. Еще одного звали Гена. Наверное, самый характерный был этот Толик. Он был явный заводила в этой компании. Так мне казалось, по крайней мере. Мне было тогда уже двенадцать-тринадцать лет. В тот приезд были Иван большой и Иван маленький. Тот, который участвовал, это был Игорь большой. При первой встрече он был такой скромный с виду парень. Учился в Институте имени Баумана, не скажешь, что необразованный — заведение, насколько я знаю, довольно серьезное. Гена на меня никакого впечатления не произвел, кроме неприятного, не хотелось с ним общаться — такое ощущение было у меня тогда он пестряцовских парней. В тот день, когда Абай был у нас, этот Гена исполнял у него роль помощника, ходил за алкоголем в магазин, еще что-то делал.

Так получилось, что я был больше привязан к Игорю и Лауре и, понятно, что придерживался их позиции. Даже с Валентином мы стали реже видеться, хотя раньше были очень дружны. Я его очень близко знал, и люблю его до сих пор, очень многому он меня научил. Но к тому времени, несмотря на то, что жили мы друг от друга довольно близко и у нас не было никаких ссор и конфликтов, все же все друг от друга отдалились. Реже встречались друг с другом и к тому времени не виделись уже по нескольку месяцев, за исключением тех случаев, когда встречались на улице или в магазине.

В ту ночь, когда Мирзабай приезжал к нам, у нас дома было довольно тихо. Гриша — он тогда приехал из Питера — бывал у нас, ну и Игорь у нас, безусловно, почти все время бывал. Я помню, было утро, помню, был февраль, но почему-то не надо было идти в школу, то ли праздники какие были, то ли карантин в школе, не помню, только помню, что несколько дней я не ходил в школу. И в тот день я не пошел в школу, но это не был выходной. Помню, проснулся, это было довольно-таки рано, Лаура вошла в комнату и говорит: «Там в комнате увидишь Игоря, не испугайся, у него лицо разбитое.» Говорю: «А что такое?» Она говорит: «Там драка была на улице. Ну с нашими. Но все обошлось.» Слышал я в ту ночь, что были звонки в дверь.

«ЛАПЕШКА — МОЛОДЕЦ!»