Человеческая природа и социальный порядок

Мы рождены, чтобы действовать; и в первую очередь над нами имеет власть все то, что способно вызвать и направить нашу деятельность, внимание новорожденного ребенка привлекает все, что дает пищу для его чувств посредством движения, звуков, осязания или цвета. Люди животные интересуют его прежде всего потому, что от них исходит более обширный и разнообразный спектр ощущений, чем от других объектов. Они двигаются, говорят, смеются, уговаривают, ласкают, кормят и т. д. Престиж, который они таким образом приобретают в глазах ребенка, разделяется ими с другими стимулирующими чувства явлениями, такими, как автомобили, поезда, ветряные мельницы, пятна солнечного света и яркая одежда. Несколько позже, когда ребенок начинает понемногу контролировать свои действия, он с удовольствием хватается за любые предметы, которые привлекают внимание и тем самым управляют его активностью. Игрушки, которые он больше всего любит, — это те, которые двигаются или с которыми можно что-то сделать, — тележки, пожарные машины, кубики и т. п. Окружающие, которые разделяют его интересы, тем самым поддерживают и увеличивают свой авторитет, особенно дети постарше и более находчивые и изобретательные, чем он сам. Среди взрослых он больше всего восхищается теми, чьи действия доступны его разумению, чье мастерство он может оценить, например плотником, садовником, кухаркой. Для того чтобы как-то называть таких людей, R. придумал замечательное слово «thinger»[131] и, совершая похожие «подвиги», гордо заявлял, что он — thingег.

Как выясняется, на этой стадии ребенок учится осмысливать свои действия и отличать, какие из них целесообразны и результативны, а какие являются просто движениями; он получает представление о силе. Сам постоянно пытаясь что-то делать, он начинает восхищаться теми, кто умеет делать это лучше или может предложить что-то новое. Его отец, сидящий за письменным столом, наверное, кажется ему инертным и неинтересным, а плотник, рассыпающий вокруг себя стружки, или землекоп, копающий глубокую яму, — героем; и то кажущееся нездоровым, чрезмерным восхищение, которое дети постарше выказывают к цирковым артистам или пиратам и прочим головорезам из книг, можно объяснить подобным же образом. Они желают видеть явную силу. Ученый может быть столь же достоин восхищения, как акробат или полицейский, но мальчик десяти лет редко это понимает.

Таким образом, и идея силы, и тот тип личности, который, воплощая эту идею, имеет над нами власть, порождены нашим собственным меняющимся характером. В определенном возрасте почти все впечатлительные мальчики видят в каком-нибудь знаменитом полководце идеал человека. Он занимает это место как символ и средоточие агрессивных, воинственных и властных импульсов, столь характерных для энергичных мальчишек; восхищение и сочувствие ему воображаемым образом удовлетворяет эти побуждения. В нашей стране на смену полководцу в качестве мальчишеского идеала зачастую приходит какой-нибудь известный оратор или партийный лидер — его карьера сулит почти такую же власть и превосходство и в мирные времена представляется весьма привлекательной. С годами эти незамысловатые идеалы, вероятно, уступят место иным, специфическим по характеру и зависящим от конкретных жизненных задач. В любой профессии, требующей самоотдачи, есть свои герои, воплощающие идею силы и успеха в глазах сведущих людей этого круга. Идолопоклонство процветает в мире торговли и промышленности, и люди, сколотившие крупные состояния, справедливо снискали восхищение благодаря своей личной энергии и отваге, которым они обязаны своим успехом; в то же время у людей более тонкого интеллектуального склада свои представления о силе, и для них воплощением высшего успеха может быть художник, поэт, ученый или филантроп.