Человеческая природа и социальный порядок

Если это так (а свидетельства этого столь очевидны, что мы можем принять их, по меньшей мере, как наиболее вероятную рабочую гипотезу), то отсюда следует, что мы не можем улучшить строго фиксированный наследственный фактор будущих поколений посредством образования их родителей или даже улучшения их жизни в каких-либо или во всех отношениях. Но это не значит, что зародышевая плазма будет оставаться неизменной, если мы сами не можем ее изменять. Вероятно, вся жизнь в целом продолжает развиваться и как-то внутренне изменяться, и поэтому естественно допустить, что зародышевая плазма — не исключение. Мы не обязаны предполагать, что в ней ничего не происходит, кроме механической рекомбинации наследственных элементов; изменения, возможно, существуют, но мы все еще мало знаем об их характере. Если считать, что жизнь вообще механистична и предопределена, то естественно считать таковой и наследственность; но если исходить из того, что жизнь в известной мере свободна и созидательна, то нельзя лишать этих свойств и поток наследственности.

Но даже при том, что наш образ жизни не оказывает прямого воздействия на наследственность, мы все же можем влиять на нее косвенно, при помощи процесса, известного как селекция. Эта возможность основана на том факте, что зародышевая плазма, которую несет в себе один индивидуум, может значительно отличаться от плазмы другого Даже в одной семье; она сильно разнится как у разных семей, так и еще больше у разных рас, хотя в далеком прошлом все они могли иметь общего предка. Таким образом, если мы знаем, какого рода зародышевая плазма у определенного индивида, семьи или расы и можем увеличивать или уменьшать число детей, наследующих ее, то мы можем более или менее изменять соотношение разнородного наследственного материала.

Это наиболее очевидно там, где соприкасаются две разные расы. Предположим, например, что существует Южный округ, в котором живут пять тысяч негров и пять тысяч белых, и что среднее число детей, появившихся в негритянских и белых семьях, примерно одно и то же. Тогда если каким-либо образом вы можете убедить белые семьи рожать больше детей или черные — меньше, то состав округа будет постепенно изменяться. Если соотношение станет три к двум в пользу белых, то в следующем поколении придется три белых ребенка на два черных, девять на четыре — в поколении, следующем за ним, и т. д. в геометрической прогрессии. Негры станут быстро сокращающейся частью населения.

Если бы в таком округе жили представители не двух, а только белой расы, семейные признаки которых, тем не менее, значительно отличали бы их друг от друга, то ситуация все равно могла бы быть аналогичной. Если бы темноволосые семьи были более плодовиты, чем светловолосые, популяция потемнела бы, и наоборот. И даже в одной и той же семье могут существовать подобные различия, которые можно увеличивать или уменьшать посредством селекции. Нет сомнения в том, что, имея дело со смешанным населением и имея возможность контролировать браки и рождаемость, можно добиться средствами селекции преобладания темноволосых или светловолосых людей, высоких или низких, голубоглазых или кареглазых, одаренных или глупых индивидов и реально усиливать или ослаблять любые наследственные признаки, достаточно устойчивые, чтобы служить базой селекции.

Считается, что условия существования постоянно заставляют некоторые типы наследственности производить на свет больше детей, чем другие типы, изменяя посредством такого бессознательного процесса зародышевую плазму группы в целом. Например, суровые условия выживания в ранней истории Америки, возможно, способствовали появлению физически крепкого народа. Может быть, это произошло не потому, что тяжкие испытания оказали какое-либо прямое воздействие на зародышевую плазму, а потому, что слабейшие вымирали прежде всего, не оставляя потомства с теми же недостатками, тогда как более сильные заводили большие семьи, и, соответственно, рос удельный вес зародышевой первичной плазмы, которую они несли, — другими словами, это произошло благодаря «естественному отбору», или «выживанию наиболее приспособленных.» Этот процесс может со временем вызвать очень большие перемены. Разница в цвете между черной и белой расами (которые, без сомнения, произошли от общего предка) находит правдоподобное объяснение с точки зрения естественного отбора, если предположить, что более темная кожа связана с лучшей приспособленностью к воздействию солнечной радиации или к болезням тропического климата, так что этот тип наследственности преобладает в таком климате, точно так же как известна окраска многих видов животных, помогающая их выживанию. Большинство животных и птиц окрашены так, чтобы их труднее было отличить от окружающей среды. Это своего рода камуфляж, и он помогает им как спасаться от врагов, так и незаметно подбираться к добыче.