Человеческий лик Бога. Проповеди

Исцеляя сгорбленную женщину, Господь Иисус Христос показывает, чего Он ждет от каждого из нас. А ждет Он, что мы встанем перед Ним в полный рост, что мы вырастем, как говорит апостол Павел, «в меру полного возраста Христова» (Еф. 4613), что мы распрямимся, расправим крылья, вздохнем полной грудью. Господь хочет, чтобы мы помнили о нашем высоком и небесном призвании — быть чадами Божиими, быть жителями небесного града, горнего Иерусалима.

Нередко люди верующие сгибаются под тяжестью собственных грехов. А бывает, что они склоняются к земле под бременем покаяния в совершенных грехах. Испытываемое ими раскаяние в содеянном не дает им сил к исправлению, не вдохновляет на подвиг нравственного самосовершенствования, на исполнение заповедей Божиих, на активное доброделание, но лишь ввергает в еще большее уныние, чем то, в котором они находились до того, как осознали свои грехи.

В таком «покаянии» кроется некая духовная ошибка. Господь не хочет, чтобы мы сгибались под тяжестью чувства собственного недостоинства. Мы приходим к Святой Чаше и исповедуем искренне и от всего сердца веру в то, что Г осподь пришел «грешныя спасти, от нихже первый есмь аз». Если нет у нас такого чувства, мы не можем достойно причаститься, и если хотя бы одного человека мы считаем хуже себя, значит, мы еще не созрели для встречи со Христом. Но сознавая себя грешными, видя всю бездну зла, которое в нас, мы не должны от этого впадать в уныние и в отчаяние. Мы должны помнить, что, как говорит преподобный Исаак Сирин, никакой человеческий грех, даже самый тяжкий, не пересиливает милосердия Божия. И все наши грехи вместе взятые, по слову преподобного Исаака, словно горсть песка, брошенная в океан милосердия Божия, где она растворяется и исчезает бесследно.

Церковь дает нам возможность сосредоточиться не на себе, а на Боге, переориентировать внимание с самих себя, со своей жизненной ситуации на Царство Небесное, к которому мы можем приобщиться. Несмотря на все наши грехи, на нашу неспособность подняться до уровня, на котором должен жить христианин, несмотря на то, что мы оказываемся неспособными исполнять заповеди Христовы, которые, как нам кажется, превосходят наши человеческие силы, — несмотря на все это, у нас остается возможность постоянно духовно обновляться здесь, в Церкви, через приобщение Тела и Крови Христовых, через молитву, через богослужение.

Церковь дает нам новые силы для того, чтобы мы духовно возрастали, восходили «от силы в силу», все более и более распрямляясь, все меньше вспоминая о земле, все больше обращаясь к небу. Чем ближе человек к Богу, тем больше он чувствует свою греховность, но одновременно возрастает в нем и ощущение близости Божией. И тогда покаяние становится радостью — как выздоровление после долгой болезни, как распрямление после многих лет уродливой сгорбленности.

Будем же идти вместе со Христом и вместе друг с другом прямым путем, не останавливаясь ни на день, ни на час, ни на минуту. Будем восходить к обителям Царствия Небесного, где для каждого из нас хватит места, если только мы окажемся достойными Бога.

1997

Неземная радость Православия. Интервью журналу»Сретение» № 2, 2001

— Ваше Высокопреподобие, насколько я могу судить по Вашему возрасту, Вы пришли в Церковь в то время, когда «моды» на православие еще не было. Расскажите, пожалуйста, как это случилось?

— Не было не только «моды» на православие, не было даже возможности исповедовать православную веру и при этом оставаться полноценным членом общества. Я в течение одиннадцати лет учился в специальной музыкальной школе и за эти годы не встретил там ни одного верующего человека. Сейчас, конечно, я знаю о многих из своих соучеников, что они были верующими, но тогда все это скрывали.

Из нашей семьи первой пришла в Церковь моя мама: ей было тогда 38 лет. Я был крещен в одиннадцатилетнем возрасте — тайно, на дому. В тринадцать лет начал ходить в церковь Воскресения Словущего на Успенском вражке: там часто служил митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим, а настоятелем был протоиерей Леонид Ролдугин, замечательный проповедник. В пятнадцать лет меня пригласили в алтарь, и я начал прислуживать и читать за богослужением. Это давало мне огромную радость. Православное богослужение пленяло своей глубиной, какой‑то неземной красотой, значимостью каждого слова и каждого литургического действия.