Человеческий предел

Заунывные песнопения муллы развлекали мой слух хоть и мешали спать днем, а ночью не давал спать холод и лай собак. Но я был доволен, что никто не тревожил и наслаждался дневным теплом, стараясь запастись им впрок. Гнойная рана от укуса собаки хоть и болела, но корка уже подсыхала, и это явно говорило, что на мне все заживает как на собаке. И действительно, меня это даже удивило, что те болячки, которые раньше надо было лечить долго и упорно в госпитале, сейчас заживали намного быстрее и почти без всякого лекарства. Не считать же за лекарство снадобья, которыми периодически пользовал его местный эскулап.

Меня продолжали посещать мрачные мысли, но весеннее тепло так приятно обволакивающее тело давало жизненные соки не только телу, но и мозгам, заставляя более позитивно смотреть на свое пребывание в столь нерадостном положении. Стали появляться мысли о возможности выжить и попытаться выбраться из этой ямы. Так продолжалось несколько дней, и я надеялся, что в праздничной суете обо мне просто забыли. И это меня вполне устраивало.

Но..., как видно вскоре стало, помнили и держали в запасе, решив преподнести гостям как одно из главных зрелищ.

Защёлкнув на руках наручники, меня повели к месту, где проходили показательные бои собак – гладиаторов. Здесь также проходили бои без правил, между воинами хана и воинами других отрядов, а также и другие спортивные состязания. Ареной служила хорошо огороженная площадка, видимо служившая преградой от выскакивания собак к зрителям.

Меня без объяснений вытолкнули на огороженную площадку, сняли с рук наручники и оставили одного. Я понял, что в настоящий момент меня ничего хорошего не ожидает, и в очередной раз приготовился к смерти. Ждать пришлось не долго. На арену вышел здоровенный амбал, одетый в шальвары и безрукавку на голое тело. Эта гора мышц и мускулов под восторженный рев собравшихся зрителей явно намеревалась сделать из меня отбивную, так как стремительно направилась прямо ко мне. Я только и успел чуть отклониться от выброшенного кулака, летящего в него и похожего по размерам на хороший футбольный мяч. Удар пришелся вскользь головы и лишь задел ухо, которое моментально окрасилось кровью, а в голове послышались песнопения муллы. На автомате, уходя от удара, провернулся на 180 градусов и, оказавшись сбоку громилы, ударил ногой в коленный сгиб, а затем, продолжив поворот и оказавшись за спиной бойца, нанес удар кулаком по почкам противника. Не ожидавший столь горячего «приёма», противник упал на колени. Но все-таки смог выправить свое незадачливое положение и сгруппировавшись, кувырком вперед ушел из-под удара моей ноги. Таких телодвижений от внешне казавшегося неповоротливым здоровяка я не ожидал, и так как вложил все оставшиеся силы, как предполагал для последнего удара по голове, по инерции просто завалился на спину. Слабость тела сыграло со мной злую шутку. Удар по коленной чашечке сбоку был хорошо отработанным приемом и всегда выводил из строя противника, но не сейчас. Удар хоть и повредил ногу, но не вывел её из строя. Я только и успел откатиться от удара ногой вставшего после кувырка противника, а пытаясь подняться, получил удар ногой уже от него. И мои ребра почувствовали этот удар, я даже вроде услышал, как трещат в грудной клетке кости. Стало невозможно вздохнуть, и боль пронзила всё тело. Только недавно сросшиеся ребра легко переломились и впились в тело. Уже теряя сознание, я смог ударить по поврежденной моим ударом ноге противника и довершить начатое. Нога противника вывернулась под углом, и он завалился всей тяжестью на меня. Что было, потом я уже не видел и не чувствовал.

Очнулся в темноте, в своей клетке. Память более или менее восстановилась, руки еле-еле шевелятся, но все-таки двигаются и это уже хорошо. Я потрогал лицо. Глаза в корках запекшейся крови и я кое-как смог оторвать эту корку с век. Попробовал приоткрыть глаза. Но это получилось только с одним, другой так и остался полуоткрытым из-за сильной гематомы, которая не позволяла открыть полностью глаз.

С огромным трудом, превозмогая головную боль, стал ощупывать тело, пытаясь понять, что у меня еще не так. Пальцы ног шевелятся, значит, ноги целы, не сломаны. Тело болит, так как будто его били очень долго чем-то тяжелым. Глубоко вздохнуть не позволяет боль в груди, видимо, ребра сломаны.

– Жив еще курилка – порадовался я за себя – не забили насмерть, значит, повоюем, вот только пусть всё заживет.

Шевелиться было невозможно без сопровождающей каждое движение острой боли в груди.

– Скоро я уже без ран и болей во всем теле не буду чувствовать себя живым. Привычка выработается, и что-то другое будет восприниматься как не свойственное этому телу – с иронией подумал про свое положение.– Ого! Да мы еще шутить изволим. Значит, жить будем, если не помрём. Интересно сколько я здесь в таком состоянии нахожусь?

Нет, братан! Надо что-то делать. Это не дело каждый раз после драки быть между небом и землей. Они хотят меня сломить и заставить делать то, что им нужно. А мне надо показать, что я делаю то, что я хочу.