Человеческое, слишком человеческое

Я вскинул голову и повернулся. Ошиблась ты, умница синтетическая, хоть ты и смотрела телевизор... "Кстати. Телевизор?"

- Ты смотрела новости?

- Нет. Читала в интернете.

Можно не сомневаться даже - она специально искала что-то обо мне. Сдуреть, пару суток назад я бы впал в пораженное умиление, а сейчас меня просто мутит.

- И как тебе?

Она не ответила - просто смотрела на меня, как и до того, и это бесило. Она ведь поняла все, не могла она не понять, что я по уши в крови. И все равно заливала горячим молоком чертову кашу, все равно ждала меня, ей наплевать, что я устроил бойню, - еще бы не наплевать, она ведь солдат. Хоть как мало в ней от привычной Евы - в основе ее треклятого эго лежит контур убийцы.

"Нет, она тревожится за тебя, брат".

Я сам не понимал, чего хочу - чтобы она меня в чем-то убедила? Убедить ее, что я чудовище? Убедиться в этом самому? Это все маловажно.

- Я убил их, чтобы ты осталась жива.

Наверное, это были самые тяжелые слова в моей жизни, тем более что я уже не был так в них уверен - но останавливаться уже было очень поздно. Да и не хотелось, честно говоря.

- Понимаешь, Аянами? Я решил убить их, зная, что даже если в меня не попадут, всегда есть... - я остановился: набат пульса просто рвался в горло. - Всегда... Есть вероятность

- сорок процентов, - что мое сердце больше не запустят.

Она молчала, а я толком и не видел ее. Я вообще почти ничего не видел, кроме кровавого тумана.

- Ты дорого мне обходишься, Аянами. Слишком.

Тишина. Я несу хрень: я всего лишь спас ее, как она спасла меня. Или мое решение приютить ее уже стоит считать расчетом?

Я почувствовал, как ее руки скользят под моими, как она приподнимает меня и куда-то ведет.

"Что я сказал? Что она..."

Глаза очень удачно решили меня порадовать, и я обнаружил, что меня усаживают на кровать.

- Какие лекарства вам надо принимать?

Я кивнул ей на плащ, и она вынула из карманов четыре заряженных инъектора, кучу таблеток и большой автоматический шприц с реанимационным раствором - игла даже откалибрована так, чтобы войти точно в сердечную сумку.

- Положи это у кровати. Сначала надо сделать уколы по часам, потом есть таблетки.

Поднеся запястье к глазам, я обнаружил, что всего лишь десять утра. Поставить три будильника. И - все-таки стоит лечь.

- Я хочу помочь вам.

Это еще что такое? С ускоряющимся сердцебиением пришло раздражение: а ведь только успел порадоваться, что она не просится мне угодить. Все же Аянами - девушка, и плевать на всю эту ересь - кто и как на свет появился.

Она девушка.

Эта мысль потерянно тыкалась в пустоте, а мне на щеку легла ладонь, и я невольно открыл глаза. Ей самой было интересно, что она делает: этот слегка растерянный взгляд, пустое выражение лица. "Ты и сейчас учишься, да?" А еще на этой же щеке не так давно лежала ледяная перчатка Майи - девушки, которая умерла только потому что... Короче.

Я закрыл глаза, сел и, не целясь, влепил Еве пощечину.

И уже через секунду я мгновенно покрылся липким потом, - рефлексы блэйд раннера сработали быстрее мозгов. Эти самые рефлексы однозначно приготовили тело к быстрой смерти.

Но этой пощечины даже не должно быть: она просто обязана была перехватить мою руку. У меня, собственно, уже не должно быть руки, но что-то пошло не так, и я осторожно открыл глаза. Аянами сидела на кровати, прижимала ладонь к щеке и смотрела на меня. Шок расчистил мне поле зрения - я видел каждую черточку на ее лице, таком вроде бы пустом и бесстрастном.

"Может, хватит себя обманывать? Ты же видишь, что она сейчас чувствует, понимаешь, что ты наделал, и даже хотя бы то, что она тебя не искалечила - это... Это".

- Аянами...

Она встала, и я запоздало понял, что ударил ее за то, что больше всего хотел сохранить - за тепло и за заботу. Ну и за то, что она оказалась рядом.

"Я запутался. Я не хотел. Я устал", - это все я думал, а вслух так ничего и не смог сказать. Сердце дернулось и перешло в какой-то смазанный ритм, так что я просто лег. Перед тем, как провалиться в сон, я успел услышать:

- Мне уйти, Икари?

Я не ответил. Не смог.

* * *

Прямо у ног заканчивался какой-то дикий выносной мостик, что-то вроде временной смотровой площадки, нависающей над обрывом. Половинка моста, ведущая в никуда. Еще была ночь, и были звезды - с ума сойти, настоящие звезды. Все было почти черно-белым, только тонкие оттенки каких-то угадываемых цветов тревожили вдалеке.

А еще там гасли огни: огромная долина, заполненная поселениями, медленно угасала - оставались тонкие ниточки огней. Дороги, надо полагать.

Я встал и подошел к краю мостика - ветра не было, воздух словно застыл, превратился в густой душный кисель, и он втягивался в легкие с почти слышным хлюпаньем, так что дышалось мне хрипло и тяжело, как в непроглядном тумане. Хотя я видел все на мили и мили вокруг.

Какая непозволительная, прекрасная и нереальная роскошь.

Я посмотрел по сторонам и увидел рядом еще один такой же мостик, ведущий в никуда, вернее - к длительному полету вниз.

"Аянами?"

- Что с вами?

- А что со мной?