Человечья магия [СИ]

И именно в тот момент, когда я начал эксперименты с окситоцином.

Тоже случайность?

Или в том безобразии, что творилось здесь вчера, есть и моя вина? Нет, я даже в формулировке пытаюсь уйти от ответственности, на самом деле вопрос стоило бы задать так: может ли вчерашнее безобразие быть целиком на моей совести? Окситоцин летуч, особенно при такой жаре, я мог его случайно разлить, а они нанюхались, вот и… Ну ладно, ладно, не разлил — уж настолько халатным и неосторожным я все-таки не бываю, но… жара. Он вполне мог испариться в достаточном количестве просто из-за неплотно завинченной пробки.

Глава 11. Сила поцелуя. Часть 7

Да нет. Все равно ерунда какая-то получается. Ладно, дед, он действительно мог нанюхаться и получить по всем своим несчастным рецепторам той же кувалдой, что и я тогда, в подвале. Бедный дед! Но бабушка… Бабушка не могла, ей вся наша химия до далекой звезды. Или могла? Что я знаю о резистентности перерожденных? Может ли быть такое, что она просто спараллелила дедово восприятие? Отразила, как в зеркале. Может ли быть так, что ей оказалось вполне достаточно подобного отражения?

Интересно, они до сих пор?..

Меня передергивает лишь от одной мысли, ножки табуретки, на которой я раскачивался, с грохотом встают на пол. Я уже довольно долго сижу у лабораторного стола и зачем-то проверяю точность притертости пробок — в десятый уже, наверное, раз. Хотя что там их проверять? Все закрыты. Все сидят плотно. Мог ли я случайно капнуть мимо при экспериментальном заборе? Не знаю. Не уверен. Мог ли оставить на долгое время флакон открытым, а потом машинально вернуть пробку на место и забыть? Не знаю. Не уверен. Имеет ли это хоть какое-нибудь значение? Не знаю…

Осторожно подхожу к двери на дедову половину мансарды. Прислушиваюсь.

Дверь закрыта плотно и, наверное, заперта. Проверять — так ли это? — мне совсем не хочется. За дверью тишина. Спят, наверное. Солнце еще не село, а дед у меня полуночник, никогда не вставал так рано. К тому же вчера наверняка умаялся — с непривычки-то. Бабушке, конечно, сон не нужен, но она вообще могла в астрал уйти. Это же бабушка.

Осторожно отхожу от двери, стараясь ступать бесшумно. Меньше всего мне хочется проверять — а не притаились ли они оба точнехонько за нею, чтобы выскочить на меня с двух сторон с воплем: «Сюрприз!» сразу же, как только я попытаюсь ее открыть или даже просто постучусь. Нет уж! Без меня.

С сомнением осматриваю кресло, бывшее раньше любимым. На первый взгляд никаких изменений в нем не наблюдается, но я все равно предпочитаю вернуться на табуретку. Надо будет поискать в университетском архиве информацию по слияниям и их влиянию на предметы домашнего обихода в целом и мебель в частности. А пока лучше не рисковать и держаться от кресла подальше. Мало ли, вдруг это заразно?

Что-то Лия сегодня не торопится. Солнце уже за дальним лесом, скоро совсем стемнеет, а ее все нет. Для Рриста подобное — дело обычное, он вечно опоздать норовит, иногда по полчаса звать приходится, но Лия — аккуратистка, она всегда заранее приходила, ей тут как медом, даже бабушка если и отпугивала, то ненадолго.

Скрип лестничных ступенек раздается как раз в ту минуту, когда я задумываюсь — а не пора ли начать беспокоиться всерьез? Ступеньки скрипят вразнобой, неритмично — значит, оба легки на помине. Опять, что ли, репетировали?

Странно, но мысль о том, что они не просто бездельничали в саду, а тратили время с умом, повышая уровень взаимной симпатии и вообще, в сущности, работая, вместо удовлетворения вызывает у меня лишь неприязнь и беспокойство. Неадекватная реакция, надо бы ее потом обдумать и хорошенько проанализировать причины. Какой-то я нелогичный сегодня, ну просто до неприличия. Или это тоже жара виновата? Надо взять себя в руки. Анализировать, выяснять и устранять причины буду позже, пока предстоит поработать. Сильно они все-таки меня из колеи выбили, старички мои, которым бес в ребро…

Так. Забыть. Собраться.

Деду с бабкой хорошо, они могут позволить себе быть нелогичными. Они вообще могут позволить себе все что угодно. Они уже были людьми. Они отмотали свои срока и теперь свободны, оба, хотя и по-разному. Бабушка давно предлагает и мне такую же свободу, а дед добавляет, смеясь, про чистую совесть. Я не совсем понимаю этой его присказки, вернее, как раз-таки кажется мне, что понимаю — но вот понимаемое мне совсем не нравится. Получается так, что чистая совесть невозможна без предварительной отбывки человеком. Так, что ли? Если и так — не хочу я такой чистой совести, хнер с нею, пусть будет грязная. Но безо всяких отбывок. Бабушка сердится, когда я так ей отвечаю, и говорит, что я безответственный. Пусть. Если ответственность подразумевает человечность — хнер и с ними обеими тоже.

Не хочу.