Человек: 1. Теория большого надувательства

Я добавил увеличение, приблизил изображение. Его лицо было покрыто сеточкой морщинок и мелкими ямочками от какой-то кожной болезни, густо замазанными гримом. Волосы свои он, похоже, красил.

– …Я неожиданно осознал, что пока мы молоды, нас не волнует слово «смерть»; мы понимаем, что когда-то умрём, но это «когда-то» всячески отодвигаем, стараемся не думать о смерти. С возрастом человека охватывает паника, он ощущает, что конец неминуем. И всё равно никак не может постичь, как это так, меня не будет. Разве такое возможно? Человек бегает, суетится, достигает каких-то меркантильных целей, а потом в один прекрасный момент – бац! ему уже не нужно ничего, и он никому не нужен. Он просто превращается в груду мяса с костями. Что-нибудь может быть глупее? Я посчитал это чертовски несправедливым. Почему я должен умирать, ни в чём не разобравшись? Разве мы стали разумными затем, чтобы мало чем отличаться от животных?… Ты можешь себе представить всех живших на земле людей одновременно? Чудовищные горы трупов! Небоскрёбы из мертвецов! Среди них – светлейшие умы, таланты, гении, уникальные произведения природы. Все они умерли. Это страшно!

Бессмертие – вот та главная идея, ради которой я отдал свои миллиарды. Я не захотел дожидаться, когда где-нибудь – или в Штатах, или в Англии, или в любой другой стране – найдут какой-нибудь там ген, влияющий на здоровье человека либо на процесс старения. Я мог бы просто не дождаться того момента, когда наука научилась бы реально продлевать жизнь. Да и не решили бы эти открытия проблему кардинально. Клонирование, например. Не бессмертие это вовсе. Я же достиг желаемого иначе…

Нет, я не хочу править существующим миром, хотя подобная возможность в принципе сейчас и имеется. Этот мир устарел, в нём больше нет ничего, что бы меня прельщало. У меня теперь есть новый мир, гораздо заманчивей предыдущего, с новыми ценностями. Я не собираюсь уничтожать старый мир, он сам себя уничтожит. Пусть мой мир будет параллельным. Посмотрим, кто из нас быстрее окочурится… – в его глазах появились весёлые искорки. – Надеюсь, я ответил тебе, Алекс?

– Значит, ты решил стать вечным, чтобы совершенно не зависеть от времени и случая, выясняя, для чего нас придумал всевышний?

– Да, чтобы узнать, как устроена игрушка…

– Кто участвовал ещё в осуществлении твоего плана? – спросил я.

– Если тебе нужны подробности, я вкратце расскажу. У меня были друзья в ЦРУ и Пентагоне. Я подключил их, без их помощи я бы не справился. Надо признать, они провели поистине гигантскую работу по сбору специалистов для лаборатории со всего света. Правда, сейчас они перешли из разряда моих друзей в стан врагов, так как захотели претендовать на право распоряжаться технологией, однако я убедил их, что с гибелью ракетного крейсера «Осака» погиб и проект. Чрезвычайные меры секретности, побудившие ЦРУ – а это была их задумка – разместить лабораторию на борту корабля, причём принадлежащего ВМФ Японии, обернулись в конце концов против них же. У меня имелись другие предложения на этот счёт, но они слушать меня не пожелали. С некоторых пор ситуация вышла из-под моего контроля.

Мистер Майкл Саймон Третий перебросил ногу.

– И никто не уцелел с «Осаки»?

– Разве ты не слышал официальное сообщение? Оно не раз передавалось в эфире. Не только никто не уцелел, но и невозможно собрать то, что осталось от судна после взрыва.

– Тогда я не понимаю, каким образом ты собираешься строить новый мир, упоминаемый тобой?… Может, ты хочешь…

– Нет, я не буду превращать тебя в батискаф, чтобы найти «транссквизер», как назвал его Хай Фай, на дне Тихого океана, тем более что его там нет. Я перехитрил их. За час до катастрофы я вывез и Великого Китайца, и его замечательный прибор на вертолёте, на «тройке». Когда я посмотрел видео, где вы с французом ломали комедию перед Огисо, якобы напиваясь, а на самом деле обговаривая последние детали предстоящей акции, до меня вдруг дошло тогда, что ты намереваешься сделать. Ты влез в тело, предназначавшееся для Парсонса! Операция прошла гладко. Никто не заметил подмены, ведь по комплекции вы с ним были одинаковы, к тому же бритоголовые все на одно лицо, и Жан-Жан тебя прикрывал. Я не сказал ничего Огисо, а он хватился поздно…

Я представил своё тело с треугольником из родинок на ноге, лежащее в холодильнике там, на «Осаке». Что с ним стало?

– …Судовой радист, связавшийся с нашим вертолётом, успел сообщить, что на борту крейсера сильный пожар, один из подопытных хотел угнать «единицу», и кто-то запустил ракету класса «банзай». Мне кажется, пожар добрался до арсенала и…

Я вспомнил тот фантастический полёт. Я очень опасался японской ПВО, поэтому удерживал ракету как можно ближе к поверхности воды. Я сказал:

– Подозреваю, что «добровольцев» набирали не из наркоманов и приговорённых к смертной казни, а из числа нормальных людей.