Человек

– Все очень просто. У нас нет особого простора для действий – нет взрывчатки, нет оружия, нет даже времени. Но нас больше, чем их. Так что, идем через парадный вход. Мы просто должны смести соперника. Нужно оставить две группы людей позади. Наверняка, некоторое количество сторонников Императора в момент атаки будет в своих домах, и попытается ударить сзади. Мы не должны допустить того, чтобы это помешало нам. Когда они повыходят из своих нор, две группы людей должны будут расправиться с ними. Кроме того, очень опасны часовые на стенах. Мы можем попробовать снять их тихо, перед рассветом, пока еще темно. Это и будет первым темпом нашей атаки. Затем пойдет основная группа – атаковать церковь. Остальные, как я уже говорил, уничтожат тех, кто останется в городе.

– Что ж, ладно. Кто командиры групп?

– Мы с Артуром поведем основную группу в церковь. Лавров и Том пойдут по стенам и каждый возьмет себе одного из молодых – Фернандо и Джерома. На таком задании нужна скорость и ловкость. Каратель будет командовать группой в тылу, в которую возьмет гладиаторов.

– Понятно.

– Хорошо. – Павел сделал паузу. – Послушайте, да, у нас не так много мощи, как мы планировали. Но если мы возьмем всю нашу боль в сердцах и превратим ее в ярость, то станем в разы сильнее. И еще. Мы с Артуром хотели бы лично расправиться с Императором. Но если кто-то доберется до него раньше, и ему придется опередить нас, мы обиды держать не станем.

– Как такой человек вообще мог поселиться в церкви? В святом месте? – качал головой Том.

– Несмотря на всю его округлость, нам стоит его бояться. Этот бес не боится Бога. Таких людей нужно остерегаться.

– Нам всем пора расходиться. – сказал Лавров. – Нам нужен сон, кому-то нужно подумать. Кроме того, не стоит привлекать лишнее внимание. Вдруг кто-то заметит, что нас нет в домах.

– Лавров прав. Хотя они и так ожидают возможного нападения, нам не стоит выдавать себя раньше времени. Давайте расходиться. Удачи нам всем завтра.

– Она не нашей стороне, Павел. – ответил Лавров.

– Тогда придется обходиться без нее. – ответил он.

– И рассыплется все в прах. – улыбнувшись, закончил Артур.

Люди стали подниматься наверх и расходиться кто куда. Только Павел с Артуром не спешили идти в свои дома. Они поднялись на стену, и присели, устремив взор на небо.

– Завтра что-то случится. – прервал молчание Павел.

– Мы либо все погибнем, либо начнем новую жизнь. Что скажешь? Мы когда-нибудь выберемся из Эбисса? Заживем по-другому, вдали от всей этой серости? Перестанем бороться за выживание, будем просто жить? Есть ли у нас хоть один шанс?

– Без оружия нам будет тяжело. Нам еще повезло, что сработал авторитет Лаврова. Без него мы бы не собрали столько людей. Многие погибнут, очень многие. Может, мы с тобой даже не дойдем до церкви, даже не увидим детей.

– Но попытаться стоит? Это все же лучше, чем смотреть на то, как их будут вешать.

– Знаешь, я устал от всего этого. Я просто хочу это сделать. И будь, что будет.

– Там, в городе, столько людей, что тоже ждут свою судьбу. Я до сих пор удивляюсь, как столько человек, разных национальностей, смогли так долго прожить вместе.

– Национальности давно стерлись, Артур. Ещё задолго до войны. Я понял это, еще когда отец рассказывал мне историю. А затем Бард. Многие нации стали не теми, кем были. Многие смешались с другими. Вроде бы, казалось, все стали такими похожими. И все равно, что-то не поделили.

Артур задумчиво опустил голову, а затем, словно пытаясь разгадать какую-то загадку, обратился к Павлу:

– Может ты и прав. Может ад и рай существуют.

– Моя дочь верит в это.

– Может, они куда ближе, чем кажутся…

– Даже не знаю. Но живем мы точно в аду. А Император – настоящий демон.

– Я не понимаю, почему он постоянно убивает, но продолжает жить спокойно? Обрекает гладиаторов на смерть, убил Лорел, собирается убить наших детей. И ничего с ним не происходит. А мы… мы страдаем. Почему он вообще делает это?

– Демону не нужна причина, чтобы убить. Они просто могут это делать, и они это делают.

Артур замолчал, продолжая смотреть на небо. А затем, словно ни к кому не обращаясь, сказал:

– Это потрясающе. Оно такое красивое. Ночью так тихо, и так красиво. Держу пари, ребята во время войны все бы отдали, чтобы услышать эту тишину.

– Оно и правда прекрасное.

– В последнее время так мало было таких разговоров. Философских. О том, что там, вдали, о том, что после нас. Так мало таких рассуждений, что сейчас у меня будто кружится голова.

– Мы с отцом тоже нечасто так собирались. Хоть и проводили почти все время вместе. Но нечасто разговаривали вот так. Иногда получалось, но я не очень хотел это развивать. Я думал, что стану старше, смогу понимать больше вещей, и мы с ним поговорим. Думал, что все впереди, что я всегда успею наговориться с ним. Когда он умирал, я только и думал о том, как я ошибался. Я пообещал себе, что не повторю этой ошибки со своим ребенком. Сейчас я надеюсь, что моя дочка, если она сейчас думает обо мне, то не жалеет, что я был её отцом.