Человек

– Я тебя понимаю. Мой сын… черт, можешь себе представить? Заражен смертельной болезнью, и все равно, его забирают у меня люди, а не болезнь. И моя жена… Я скучаю по ней. Знаешь, я верю, что когда я умру, то встречу её. И я очень хочу ее встретить. Но… Не думаю, что стоит так спешить на тот свет. Надеюсь, она меня поймет.

– Она гордилась бы тобой. И будет еще больше гордиться, когда мы вытащим наших малышей. Им то уж точно слишком рано на тот свет.

– Ты настоящий оптимист, Павел. Как ты сохранил это в апокалипсисе, ума не приложу.

– Просто если я не буду думать так, то зачем тогда вообще завтра с кем-то бороться?

– Ты прав. Когда доберемся до Императора, думаешь, нам стоит убить его?

– Да. – с какой-то зловещностью в голосе сказал Павел.

– Просто… Когда мы сегодня убили Марко, предателя, мы отомстили, вроде как. Должно было стать легче. Но проблема в том, что в моем состоянии ничего не изменилось. Вдруг, тоже самое будет, когда мы прикончим и Императора?

– Ничего не изменилось лишь потому, что у нас куча других проблем. И все мысли были не о мести Марко. Убив Императора, мы все изменим.

– Возможно. Есть только один способ узнать. – угрюмо вздохнул Артур.

Они вновь ненадолго замолчали. Потом Павел встал, словно собравшись куда-то идти.

– Куда ты? – обратился к нему Артур.

– К Лорел. Как бы больно это не было, но я не могу оставить её лежать там. Я отнесу ее тело домой. А потом вернусь сюда.

– Попрощайся с ней за меня.

– Попрощаешься после, когда вернемся к ней с хорошими вестями.

Павел слез вниз и побрел к своему дому. Он шел и придумывал, что бы ей сказать. Он вспоминал, о чем он сожалеет, вспоминал, за что хотел бы её поблагодарить, вспоминал самые яркие моменты в их жизни. Но когда он подошел к дому и увидел её, то разом все забыл. Она лежала на скамье, со сложенными руками. Совсем бледная, и, наверное, жутко холодная. Павел опустился перед ней на колени, положил голову на грудь, взял её за руки и заплакал. Он ничего не мог поделать. Он помнил, как отец учил его, что мужчина никогда не должен плакать. Всегда должен держаться. Но сейчас у него ничего не получалось. Он лишь иногда повторял: «Лорел», так тихо, что только она могла его слышать. Но она не слышала. И он это понимал. Но все равно повторял – «Лорел», «Лорел»…

Он поднял её. Боже, какая же она хрупкая и легкая. Невероятно. Кажется, такая слабая женщина, но сколько силы в ней было. Сколько времени она смогла прожить в этом мире, и умерла, защищая собственного ребенка. Такая хрупкая, но как сильно она любила! Боже, как сильно! Иногда с ней Павел даже забывал, что вокруг смерть и хаос, что на планете не осталось почти ничего живого, что люди превратились в нечто ужасное. На свете было столько проблем и столько отвратительного, но она… такая прекрасная. Такая красивая. Такая добрая. Как она смогла сберечь себя? Павел принес её в дом и положил на кровать. На её кровать. Где она, крепко обнимая, словно пряча от кого-то, спала вместе с их дочерью. Он достал крестик из кармана, который однажды нашла его дочь. Он не верил в Бога, он не понимал, кого он там бережет, если все вокруг гибнут. Странно все это. Бог бережет людей, ему помогают ангелы, но такие отродья как Император остаются жить несмотря ни на что, а такие создания как Лорел, словно с самих небес и сошедшие, погибают непонятно почему. Может, они там на небесах что-то напутали со списками? И случайно прикрывают не тех? После смерти Лорел Павел стал не просто не верить в Бога, теперь он его ненавидел. Но все же, он уважал чувства других. Лорел верила. Он вложил крестик в ее руку и сжал её в кулаке. А из её ворота вдруг выпал медальон его матери. Быть может, её сберегут хотя бы там, вздохнул Павел. Может, и правда, со списками проблема. А так, встретят её, увидят, какая она, что она тоже ангел, и будут беречь хотя бы там. Иначе, после Императора, Бог будет следующим, с кем Павлу придется разобраться.

Он отошел от Лорел на шаг. Слезы все еще текли по его щекам. В эту секунду ему казалось, что из него словно высосали всю жизнь, все силы. Ноги подкашивались, глаза переставали видеть. Он понимал, что больше не может находиться здесь и смотрел на Лорел словно прося прощения за его слабость. Вдохнув, он отвернулся, и тихо сказал:

– Прощай, мой Ангел. Если завтра я выживу, то буду знать, что это ты меня сберегла.

15

– Эй, давай тихо! – обращался Лавров к Фернандо, который полез на стену, чтобы незаметно убить сторожевого. – Видишь его?

– Да. Не мешайте мне!

Фернандо продолжал карабкаться вверх. Но вдруг, под одной из его ног с грохотом провалилось основание.

– Черт!

– Эй, какого хрена там происходит? – послышался голос сторожевого.

– Всё накрылось, накрылось! – кричал Лавров. – Давай, слезай!

– Не могу, у меня нога застряла!

– Проклятье!

Лавров пытался помочь ему вытащить ногу, но ничего получалось. И тут вдруг над ними показалась человеческая фигура.

– Нас атакуют! – заорал охранник и нацелил пистолет на Фернандо. Через секунду раздался выстрел, и испанец безвольно повис на стене.