Человек

Стоя по колено в воде, человек повернул голову и увидел сову. Огромную, сияющую лунной белизной сову, ловко переступающую с ноги на ногу по березовой ветви. Было в этой немаленькой птице что-то успокаивающее, что-то говорило будто о понимании всего происходящего. Редко мерцающие глаза были обращены к нему. Дыхание человека выровнялось, а глаза и на мгновение не отрывались от великолепия совы. Птица смотрела на человека и редко щёлкала клювом. Напряжение на лице человека разгладилось в лёгкую и одурманенную улыбку. Всё вокруг стало будто светлее и ярче. Влага на прибрежной растительности заискрилась изумрудами. И человек пошёл. Пошёл к противоположному берегу, по начатому пути. Лишь на середине он осознал, что делает, разбуженный треском ветвей и бряцаньем висящего на ремнях оружия, и молнией устремился к суше, вырываясь из поднявшейся уже по пояс воды. Выйдя из реки, он рванул вверх по прибрежному валу, практически опустившись на четвереньки. Хватался руками за траву и корни, подтягивая себя вверх. А оказавшись на ровной поверхности, упал на колени и полез в яму под корнями громадной сосны, появившуюся от схода почвы. Ногами вперёд пролез в выемку и лёг животом на холодную почву. Слегка вытянул шею так, чтобы видеть противоположный берег, будучи прикрытым кустами и зарослями тысячелистника. Весь ушёл в слух и зрение. Но долго ждать и не пришлось. Промедли он последние несколько сотен метров и мог снова оказаться под прицелом лука или топора. Преследователи вышли на противоположный вал, не спускаясь на берег, освещённые луной. Пять воинов в чёрной кольчуге.

Шум реки глушил короткую беседу преследователей, поэтому человек слышал лишь отрывки.

– …нет, к бесу…! Пущай чмокнет в зад… мы не собираемся… он… перешёл, где его тперь искать? – задал скорее риторический вопрос один из преследователей, явно обращаясь к выделившемуся лучнику и разводя направленными к другому берегу руками, будто показывая огромные просторы, где искать что-то равно поиску иглы в стогу сена; так хорошо сплюнул, что было слышно и затаившемуся за рекой человеку, – Как желаешь… мы с ребятами воротаемся… не забелел.

– … уходим, – с явной неохотой ответил лучник спустя несколько секунд, повернулся к воинам, уже успевшим сделать пару шагов. Ещё мгновение постоял на месте, вглядываясь во тьму берега за рекой и не замечая сову, сидящую правее, усиленно следящую за незваными гостями.

Человек видел, как они уходят, но сердце всё ещё громом билось в груди, сотрясая мозг, а взор не отрывался от места их входа во мрак меж деревьев. Но лишь спустя долгие минуты вера в их уход взяла верх, оторвав взгляд от одной точки. Он громко выдохнул и сотрясся в рыдание. Всё его лежащее на земле тело дрожало от бессильных слёз, прорывающихся сквозь прижатые к глазам ладони. А когда пришло успокоение слёзы вокруг век уже пообсохли, а дыхание лишь слегка вздрагивало, но вместе с ним, как хищник из-за куста, навалилась слабость и утомление от погони длинною в часы. Дыхание окончательно выровнялось, в глазах застыла небесная высь, а тело медленно сползло под корни.

10

Разбудил его незваный гость – жук-носорог, настойчиво ползший вверх по руке. Полубессознательно другой рукой он скинул жука и обеими стал растирать ещё слипающиеся глаза. После, покинув мрачную нору, он оказался под ярким осенним солнцем, весящим высоко в зените среди чистого неба. Глубоко вдохнул-выдохнул и попытался встать, держась за ствол сосны. Каждая мышца правой ноги напряглась от нежданной нагрузки, частота дыхания возросла и, скрипя зубами, он вытянулся, но тут же выстрел боли повалил его на ладони. Колени больно ударились о корни и если бы не наколенники, то он бы их здорово разбил. И не пытаясь встать, морским котиком он пополз к берегу реки, а после пауком по валу и уже на четвереньках по песку дошёл до воды.

В сияющей зеркальной поверхности реки человеку предстало лицо, которое он с трудом узнал: квадратная голова с маленькими ушами, коронованная грязной и окровавленной кудрявой рыжей шевелюрой, со склеившимися от крови прядками, и такой же бородой, и лицом; кожа рассечена чуть выше лба, но рана уже успела запечататься, на шее застыли некогда капельки крови и грязь, от белого цвета в сюрко не осталось ничего и лишь панцирь, и наручи сияли в речном зеркале. И глаза. Огромные зелёные глаза, меж рыжих ресниц. Прильнул к речной глади и стал жадно, и даже немного остервенело, всасывать через губную трубочку холодную воду, пока от чрезмерного количества выпитого ему не стало тошно. Вдохнул-выдохнул и, часто-часто дыша из-за горной ледяной воды, принялся отмывать руки, лицо и шевелюру, оставляя в воде поток грязи и крови. Закончив с водой, снял вчерашнюю повязку и, сидя в лучах рассвета и лёгком тумане, ему предстала удручающая картина: рана опухла и покраснела, охватив часть торчащей наружу стрелы, крови же почти не было.