Человек 2.0. Перезагрузка. Реальные истории о невероятных возможностях науки и человеческого организма

Милнер подвергла Молисона целой серии тестов, которые подтвердили, что он совершенно не способен формировать долговременные воспоминания. Но результаты одного из испытаний, казалось, противоречат всем остальным.

Три дня подряд Милнер просила Молисона повторять карандашом очертания заранее нарисованной на листе бумаги пятиконечной звезды — так, чтобы карандаш не выходил за пределы звезды. Чтобы усложнить задачу, Милнер закрепляла лист на деревянной доске, поворачивая ее так, чтобы Молисону приходилось протягивать руку за металлический барьер и управлять собственными движениями, наблюдая за своей рукой в зеркале, установленном за барьером.

Поскольку зеркало дает перевернутое изображение, действовать было неудобно. Требовалось освоить новое умение. Но, снова и снова выполняя задание в первый день, Молисон начал приноравливаться к необычным условиям, и скорость, с которой он мог повторить очертания звезды, плавно и неуклонно возрастала. Явившись в лабораторию на второй день, Молисон вообще не помнил о том, как вчера выполнял задание (и о том, как он познакомился с Милнер). Но когда исследовательница снова подвергла его опыту со звездой и зеркалом, его результаты как будто указывали на обратное: они были почти такими же хорошими, как в конце предыдущего дня. К третьему дню задание стало выполняться настолько легко, что это произвело впечатление даже на самого Молисона.

— Вот ведь странно, — не без гордости заметил Молисон после того, как он почти безупречно повторил силуэт звезды, полагая, что делает это впервые в жизни. — Я думал, это будет трудно. Но я, похоже, неплохо справился.

В последующие годы ученые покажут, что эта «недекларативная» [«бессознательная», «невербальная»] моторная память простирается и на другие сферы. В 1968 г. Милнер решила проверить способность Молисона неведомо для самого себя развивать перцептуальные умения [т. е. умения, касающиеся восприятия] и использовать их для того, чтобы выносить суждения, основанные на ограниченной перцептуальной информации (это уже напрямую связано с историей клейновских пожарных и шестым чувством у солдат, действия которых изучал Кон).

Милнер показала Молисону двадцать простеньких схематичных рисунков самых обычных предметов и животных вроде зонтика или слона. Она использовала пять наборов изображений одних и тех же объектов. Но первый набор содержал лишь немногочисленные фрагменты каждого объекта: их было так мало, что практически исключалась возможность опознания объекта с первого раза. Каждый следующий набор содержал всё больше и больше фрагментов, а последняя серия карточек демонстрировала объекты полностью: их можно было сразу же легко узнать.

— Сейчас я покажу вам неполные картинки, — предупредила Милнер испытуемого. — А вы мне будете говорить, что они изображают. Угадывайте, если вы не уверены.

В начале первого дня Милнер показала Молисону карточки с самыми неполными изображениями, чтобы задать некий стартовый уровень. Она посчитала количество ошибок, которые он допустил при распознавании объектов. Собственно говоря, он вообще ни одного не угадал. Затем она показала ему следующий набор, заранее перепутав порядок карточек, чтобы он не мог предсказать их последовательность. Исследовательница сообщила ему, что каждый набор немного легче предыдущего. Просмотрев все пять серий (последняя давала полные изображение объектов), Милнер повторила весь процесс с самого начала. К четвертому кругу Молисон уже мог без всяких ошибок угадывать, какие объекты изображены на каждой карточке, даже когда изображение содержало лишь минимальное число фрагментов, — несмотря на то, что прежде он смотрел на эти же фрагменты, совершенно не понимая, что они означают.

Однако настоящая проверка началась час спустя. Этого времени было достаточно, чтобы гарантировать: у Молисона не осталось никакой эксплицитной [сознательной] памяти о том, что он когда-либо выполнял этот тест. Когда Милнер снова подвергла его проверке, результаты Молисона оказались лучше, чем в самом начале испытаний. На каком-то уровне он сохранил способность правильно классифицировать эти фрагменты, хотя полагал, что никогда их раньше не видел. Коркин повторила этот тест более десятилетия спустя — и результаты Молисона по-прежнему были лучше, чем при самой первой проверке.