Человек

— У меня. Я после его смерти зеркало взял себе, теперь оно стоит в моей комнате, на полу. Зеркало старинное, двухметровое, и часы с боем, должно быть, еще царских времен, напольные. Я и их к себе затащил. Козырев как умер, без пяти двенадцать, так его часы сразу же остановились. Приду, надо будет завести, пусть ходят. Это я про часы с боем.

— Я поняла. А знаешь, почему зеркала завешивают, когда человек умирает?

— Из глупости. Все это предрассудки. Ну, хорошо, традиция такая, все поступают так испокон веков. Я, к примеру, когда Козырев умер, этого не делал.

— А вот и зря. Зеркало является очень хорошей запоминающей средой, оно запоминает все, что видело. Зеркала завешивают затем, чтобы астральное тело, вышедшее после смерти из грубого физического тела в него не спряталось. А если спрячется, то будет потом приходить из неведомых миров зазеркалья и беспокоить.

— Не рассказывай на ночь всякие гадости, а то я не засну.

— Да. А еще, — не унималась Ева, — разбитое зеркало нельзя держать дома и смотреться нельзя в осколки, когда их собираешь. И выбрасывать осколки нужно только в проточную воду.

— Надо же, как интересно. Смотрю, ты про зеркала все на свете знаешь.

— Да. Знаю. Зеркала способны усиливать мысль. При определенных навыках в зеркале можно увидеть прошлое и будущее. С помощью зеркала можно заглянуть вперед и назад. А еще зеркала отражают негативную энергию. Если будешь носить с собой зеркальце в нагрудном кармане, то все колдуны и ведьмаки станут обходить тебя стороной. Скажи только зеркальцу, чтобы оно отражало все завистливые и злобные взгляды и все будет тип-топ.

7

«Оно и неплохо бы, чтобы все колдуны и все ведьмаки обходили меня стороной», — думал Глеб, заводя напольные часы.

— Без пяти двенадцать, — отметил он, сказав это вслух и решил, что надо будет поставить настоящее время, но не поставил. Вместо этого он подошел к зеркалу, доставшемуся ему после смерти соседа и стал вглядываться в свое отражение.

Вспоминая рассказанное Евой, он посмеялся про себя над всеми этими потусторонними глупостями. Глеб точно знал, что если на белом свете что-то из разряда непознанного даже и встречается, то случается это лишь с теми людьми, которые во всю эту мистику верят. Верят и боятся ее.

Часы пробили полночь, Глеб вздрогнул. Уж очень громко в ночной тишине звучал бой старинных часов. Глеб посмотрелся снова в зеркало, но своего отражения там не увидел.

— Что такое? — тихо сказал он.

Через зеркало, как через открытую дверь, вошёл в его комнату покойный сосед Козырев.

«Свет горит. Часы тикают. Я не сплю, не пьян. Что же это такое?» — мелькали в голове Хлебова беспокойные мысли.

— Не пугайся, — сказал старичок Козырев спокойным голосом, — ты не сошел с ума и это не белая горячка.

— Что ж это тогда такое?

— Долго объяснять, да тебе и не к чему. Расскажи лучше, как твои дела.

— Кому? Привидению, живущему в зеркале? Мне не до разговоров, мне страшно.

— А ты не бойся. Какое же я привидение? Видишь, такой же, как был. Твой сосед.

— Ну да. Ну да. Как дела, спрашиваешь? Плохи, плохи дела, сосед. И все же страшно. Давай договоримся так. Поговорим о делах, и ты уйдешь, а я.… А ты… Вобщем, уйдешь и больше приходить ко мне не будешь. Договорились? Ты пойми, я против тебя ничего не имею, но живым людям такие визиты неприятны. Ты же мертвый, в конце концов.

— Ну, какой же я мертвый? Ты же видишь — я живой. Ты же вот со мной разговариваешь.

— Ну да, Ну да. Разговариваю. Вижу. Рад за тебя. Но ты только больше ко мне не приходи. А я расскажу.… Расскажу тебе о своих делах, а ты уж, давай, держи свое слово. Больше не приходи.

— Если так страшно, то я могу и сейчас уйти. Хочешь?

— Да. Если честно, то — да. Сам понимаешь, умер, так умер. А мне еще жить да жить, а как мне жить с этим. Это же травма на всю жизнь, заворот мозгов.

Фантом старичка Козырева усмехнулся и направился к зеркалу.

— Только без обид, без обид. Хорошо, сосед? — лепетал Хлебов, не зная, что предпринять в подобной ситуации. Свет включить? Так он включен. Проснуться? Так он и не спит.

— Постой. Не уходи, — вдруг неожиданно для самого себя сказал Глеб. — Раз уж пришел по-соседски и не пугаешь, то, пожалуй, оставайся. Но больше, как договорились, не приходи. Поговорить с тобой можно?

— Можно, — возвращаясь из зеркала в комнату, сказал фантом Козырева. — А о чем ты хочешь поговорить?

— О том, что будет, хочу узнать, — робко сказал Хлебов.

— Ой, ли? — не поверил ему фантом бывшего соседа, — Это не тайна, скоро узнаешь. А мне, откровенно говоря, хочется простого разговора. Так называемых, приземлённых, новостей дня. Ты же обещал мне рассказать о себе, о своих делах. Расскажи.

— А ты откуда знаешь, что я жаловаться хочу? Да, действительно, придется жаловаться и скулить.

— Давай, давай, не стесняйся.

— Да понимаешь, тараканы у нас завелись, вот главная беда, — стал жаловаться Хлебов. — Разве мог я подумать, что обычный рыжий таракан станет моим проклятьем.