Человек

На приветствие я неприязненно промолчал. Сообразил, что сработала сигнализация и придётся ехать в магазин. Третий раз за неделю, и всё среди ночи.

Так и есть, слышу, на том конце провода говорят о сигнализации.

Я слушаю в пол уха их бред, спросонья что-то гундосю, поддакиваю, соглашаюсь приехать и тут, окончательно проснувшись, кричу:

— Как приехать? Да, что вы с ума сошли, на чём я вам в три часа ночи приеду!

Извинились и сказали, что пришлют за мной машину. Я наспех оделся и вышел раньше их возможного приезда, что бы встретить у подъезда. Дело в том, что они три раза переспрашивали какой подъезд, да так видимо и не поняли. Объяснял, что если считать с того угла, с которого они заезжают, он второй, а если считать подъезды по порядку, слева направо, то он третий. Вот и вышел заранее, что бы их опередить.

Вышел, смотрю, стоит милицейская машина у соседнего дома. Хотел туда пойти, но передумал. Адрес у них есть, что я буду бегать, подъедут. Дёрнулся в их сторону и замер. Стою, как стоял. Милиционер, находившийся у той машины, заметил мои волнения, и уже собрался подойти, проверить документы. Но, тут, ко мне такая же подкатила, да и выходят, козыряют, а я, не отвечая на приветствие, молча сажусь в машину. Милиционер сразу успокоился, а то за жулика принял.

Едем в машине, они переговариваются по рации, всё номерами называются:

— Первый, первый, я второй, везём хозяина.

Все, сколько их не приезжало за мной, хозяином называли, видимо жаргон у них такой.

Едем, один у другого попросил закурить, тот ему отвечает:

— Последняя осталась. Последнюю, даже вор не берёт.

— Давай, давай, доставай. — Не отстаёт проситель. — Это вор последнюю не берёт, а мент берёт.

Ничего себе, думаю, обращение. Сами себя ментами называют. И закурили они зря. И так дышать в машине нечем, да ещё двое курят рядом, это почище газовой камеры. Чуть не задохнулся.

К магазину подъехали, они и выходить из машины не стали. Те, что раньше привозили, входили первыми в магазин, да с пистолетами в руках, а уж я за ними следом. И в самом деле, а вдруг ограбление? А этим и дела нет. Я вышел из машины один, пошёл перезакрывать, когда выходил из магазина слышал два хлопка.

Смотрю, у магазина стоят четыре милицейские машины, а из них выскочило человек десять сотрудников и чего-то все отворачиваются, шинелями закрывают лица. Я сначала не понял. Вдруг, что-то в носу защипало, насморк сразу схватил, и глаза резать стало.

Они, как оказалось, из газового пистолета стреляли. Ну, думаю, спасибо. Подняли в два часа ночи, обкурили, ослепили, да к тому же ещё и подвергли опасности возможного нападения.

Когда отвозили домой, остановились у перекрёстка на красный свет. Прямо у самого светофора по земле ползал пьяный мужичок.

— Чего ищешь? — Не без ехидства спросил один из милиционеров.

— Друга потерял. — С трудом ответил пьяный и своим ответом вызвал смех.

— Ну, ищи, ищи. Может, найдёшь. — Пожелали они ему и поехали дальше.

1995 г.

Няня

Случилось так, что жена отправлялась в командировку, а я был занят писанием диссертации. Ребёнку нужна была няня. И в этот момент, как нельзя, кстати, приехала тётя Клава, дальняя родственница моей жены.

Узнав о нашей проблеме, она вызвалась присмотреть за Никитой. Жена с лёгким сердцем на это пошла. Её можно понять, она командировку ждала целый год. А я, признаться, тёте Клаве не поверил, и вместо того, что бы заниматься делом, сидел, подслушивал, что там у них в детской происходит.

— Мать, Никитушка, значит уехала? — Говорила тётя Клава. — Ну, что ж, молодая, пусть себе гуляет. А муж, он не стенка, можно и отодвинуть.

— Мама любит папу. — Пробовал заступиться за меня сын.

— Ты ещё мал, не понимаешь. В семье, как говорится, сильно мил не будешь. На стороне оно всегда слаще.

Эти речи меня насторожили. Я вспомнил, как тётя Клава, сразу по приезду, рассказывая жене что-то секретное, на весь дом кричала: «А я ему отвечаю, и слава Богу, что сексуально озабоченная! Это счастье моё, что мне шестьдесят лет, а я всё ещё сексуально озабоченная!». Становилось ясно, отчего тётю Клаву несло в одну сторону.

В этот момент Никита, видимо, ударил её молотком по голове.

Не настоящим, игрушечным, при ударах которого раздавался характерный музыкальный звук. Именно такой звук я за стеной и услышал. И сразу же вслед за ним, послышался обиженный голос тёти Клавы, пытавшейся взять вышедшую из-под контроля ситуацию в свои руки.

— Ой, Никита, как говорил кот Базилио, ребята, давайте жить дружно.

— Этих слов кот Базилио не говорил. — Тоном знатока заметил сын. — Эти слова говорил кот Леопольд.

— Да? Разве? Не один ли чёрт? Всё одно не русский.

— Бабушка Клава, расскажите мне сказку про Сивку-Бурку Вещую Каурку.

— Э-эх, милый, укатали сивку крутые горки. Не помню я этой сказки.

— Тогда про зайца и лису. — Не отставал Никита.

— Про лису и зайца? А тебе можно такие сказки слушать?

— Можно. Мне папа и мама по книжке читают и так, без книжки, рассказывают.