Человек: 3. Автор

Как только Химик сказал «конец связи» и отключил спутниковый телефон, Дед Мороз выстрелил. Прямо ему в голову. С пшеничного цвета волосами, уже высохшими на солнце, и с многочисленными пятнами лысой кожи, оставшимися, как он полагал, от химических ожогов. Голова Химика, прошитая очередью из «узи», разлетелась на куски, словно арбуз. Дед Мороз вспомнил, как под Краснодаром на учебных стрельбах он, молоденький совсем курсант, забавы ради стрелял по арбузам. Примерно так же они и разлетались. Тогда тоже было много красного. Только тогда это был арбузный сок. А теперь это человеческая кровь.

Кровью было заляпано и стекло правого глаза противогазной маски. Изнутри. То есть пуля его всё же задела, хотя в голове Дед Мороз никакой боли не чувствовал. А вот грудь в трёх местах болела так, что волком выть хотелось. Но он не выл, а лишь хрипел и пытался думать.

«Молодец, Пиночет, как будто предвидел. На одного меня, втихую, чтобы другие не видели, бронежилет нацепил. На меня, голенького, самую новую разработку надел. А я ещё отказывался, дурак. Сейчас бы в ворота ада стучался… Фу, как больно, и тошнит!… Как же это так? В зоне можно и без противогаза ходить? Накололи, падлы, и тут. Ничего не понимаю. Кто этот Химик вообще такой?»

Дед Мороз поднялся с земли. Голова после беспамятства слегка кружилась, сердце работало с перебоями – тахикардия, но жить было можно. Пошатываясь, он подошёл к Химику, сквозь единственный прозрачный микроиллюминатор поглядел на кровавое месиво, оставшееся от «арбуза» «спеца по замкам». И здесь он не выдержал, вырвал. Обильно и густо. Рвотная масса залила воздушный канал. Дед Мороз начал задыхаться…

Он стоял посреди зелёного поля, тёплый летний ветер обдувал лицо, под ногами валялась ненавистная кислородная маска. Он дышал и не мог надышаться. Он дышал, а запахи дразнили, а цвета были яркими, а звуки – острыми. Мир изменялся.

«Что я тут делаю? Зачем мне всё это? Какая красота вокруг, а я чёрти чем занимаюсь. Мне бы с удочкой на ставке посидеть. Закидушечки закинуть. Раколовки поставить. А я людей убиваю, в солдатиков играю, терплю лишения и мучаюсь, мучаюсь, мучаюсь… Да, попал ты, старлей, в переделку. И что теперь? А что теперь? Надо выбираться отсюда. До ставка ведь ещё добраться-то нужно.»

Он вытер пальцем кровь с сочащейся раны на лбу – так, царапина, пуля слегка чирканула, оценил обстановку, целенаправленно двинулся к контейнеру. В контейнере никаких бумаг не оказалось, контейнер на треть был заполнен какими-то странными камушками, упакованными в целлофан. Каждый камушек лежал в маленьком кулёчке. Камушки в основном были прозрачные, но попадались и желтоватые, коричневые, зелёные, розовые, красные и даже чёрные. Почти одинаковых размеров, но разные по форме: овальные, круглые, треугольные, квадратные, похожие на лимон, на каплю, на грушу, на сердце.

Дед Мороз разорвал упаковку. На ладонь упал сверкающий камушек, прозрачный, как капля родниковой воды. Камушек переливался всеми цветами радуги.

«Чёрт возьми! Да это же бриллианты! Один такой камушек мне на всю жизнь хватит. А тут их сколько! Большие, дорогущие. Кажется, они в граммах измеряются. А тут – килограммы! Вот это повезло так повезло. Что, старлей, больше не будешь по помойкам шататься, железо, пластик и бумагу собирать? Будешь на «мерседесах» разъезжать да дорогих проституток трахать. Хватит, отмучился. Теперь, главное, выйти из зоны целым и невредимым. Да камушков этих несколько горсточек вынести.»

Рядом с раскрытым контейнером лежали два рюкзака, доверху наполненные бриллиантами. Дед Мороз проверил содержимое вещмешков, взвесил на руках, какой из них тяжелей будет, решил, что нечего жадничать, и одного с головой хватит.

«Дурак я, дурак. Не надо было Химика убивать. Он же доложил, что я труп. Надо было подождать, пока он уйдёт, а потом за ним с остатками брилликов и пойти. Он бы меня из зоны вывел. По следам бы его потопал. Идиот! Все мозги пропил, на хрен. Физику любил, математику. За стакан водки курсовые друзьям-однокашникам делал. Друзья выучились, стали подполковниками, полковниками. А меня за пьянство из «вышки», а затем и из армии… Думай, старлей, думай. Напрягай извилины…»

Противогаз он позаимствовал у Химика. «Кроссворд» разгадал быстро. «СВ» это, скорее всего, «северо-восток». Направление – 57 градусов – определил по компасу. Компас на поляне работал нормально. Взял рюкзак, свой «узи» и пистолет убитого. Решил так:

«С Химиком мы по комплекции почти одинаковые, Химик не Бен Ладен, тот высокий был и тощий, поэтому в противогазе я за Химика сойду. Выйду на точку ноль-четыре. И всех там положу. Явно конкурирующая фирма орудует. А если Пиночет меня поймает, отмажусь тем, что я якобы на него работал, да заблудился малость. Но пусть он меня ещё сперва поймает. На точке переоденусь и дёру. Хрен они мне миллион дадут. Пулю в затылок пустят, чтобы единственного свидетеля убрать…»