Человек без лица

Покатавшись в метро и трижды сменив такси, чтобы убедиться в отсутствии слежки, они вернулись примерно в тот же район, который покинули, и тут им повезло — нашлась свободная комната в «Дорсете», устланном мягкими коврами и отделанном темными панелями отеле на 54-й улице, между проспектом Америк и 5-й авеню. Они пригнали туда машину Холли и оставили ее на попечение гостиничного парковщика, потом зарегистрировались как мистер и миссис Чарльз Даффи и поднялись в свой номер на 21-м этаже. Бьюкенен чувствовал себя спокойнее от того, что комната была расположена недалеко от лифтов и пожарной лестницы. Они находились в таком людном месте, что вряд ли здесь что-то могло угрожать им. Кроме того, отсюда Бьюкенен и Холли получали доступ к нескольким удобным путям отхода.

Они заказали в номер кофе, чай, салаты, бифштексы, печеный картофель, длинный батон, много овощей, мороженое. В ожидании еды Холли приняла душ. Потом это сделал Бьюкенен. Когда он вышел из ванной комнаты, одетый в белый махровый халат, любезно предоставленный отелем, Холли, тоже в халате, сушила волосы гостиничным феном.

Выключив фен, она сказала:

— Садись. Спусти халат до пояса.

— Что такое?

— Хочу посмотреть на твои швы.

У него по спине поползли мурашки, когда женские пальцы коснулись его кожи.

Она прошлась вокруг почти зажившей пулевой раны на правом плече, потом перешла ниже, исследуя ножевую рану.

— Ты действительно выдернул несколько стежков. Постой-ка. — Она вынула из его дорожной сумки крем с антибиотиком и бинт. — Никакого воспаления вроде бы не видно. Посиди спокойно, пока я…

— Ой!

— Вот тебе и крутой парень! — Она засмеялась.

— Откуда ты знаешь, что я не прикидываюсь? Может, я стараюсь вызвать у тебя сочувствие?

— Ты определяешь людей по глазам. А у меня свои способы.

— Вот как?

Она пробежалась пальцами вверх по его рукам, взяла его за плечи, повернула к себе лицом и поцеловала.

Это был долгий нежный поцелуй. Губы слегка приоткрыты. Несмелые касания языка. Едва уловимые. Чувственные.

Бьюкенен заколебался.

Вопреки своим охранительным инстинктам он обнял ее, привлек к себе, ощущая сквозь ткань халата гладкую упругость ее спины.

Ее дыхание было свежим, когда она с наслаждением выдохнула и медленно отстранилась от него.

— Да, ты определенно нуждаешься в сочувствии.

Теперь была очередь Бьюкенена смеяться.

Он потянулся к ней, чтобы еще раз поцеловать.

Ему помешал стук в дверь.

— Ваш заказ, — произнес мужской голос в коридоре за дверью.

— Ты меня портишь, — сказала Холли.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я начинаю думать, что у тебя есть и нормальные привычки. Вот, возьми. — Она сунула руку под подушку. — Разве не за это все должны хвататься, когда в номер приносят заказанное? Сунь его в карман халата. — И протянула Бьюкенену его револьвер.

6

Бьюкенен проснулся на закате солнца, когда за задернутыми шторами начала сгущаться темнота. Он потянулся, наслаждаясь ощущением того, что еда была хорошей, что спал нагишом под гладкими простынями, что рядом с ним Холли. Она была в халате. Он свой не стал надевать после того, как они были вместе. Усталость подействовала на них, как наркотик, — растянувшись на постели, они заснули. Холли привлекала Брендана, ему нравились ее жизнерадостность, чувственность, грация ее высокой стройной спортивной фигуры. Но он всегда брал себе за правило не смешивать личную жизнь с работой и, будучи на задании, никогда не вступать ни с кем в физическую или эмоциональную связь. Это мешает здраво рассуждать. Это…

Черт побери, да у тебя и не было никогда никакой личной жизни! У тебя просто не было личности, чтобы ее иметь, эту жизнь. Не было ничего, кроме всех этих чужих личин.

Именно поэтому ты сейчас здесь. Именно это дало тебе возможность пройти весь этот путь. Потому что ты соблюдал это правило отстраненности, когда работал с Хуаной, — несмотря на силу своего чувства к ней. И вот теперь ты ищешь ее, чтобы загладить свою вину.

Не собираешься ли ты повторить ошибку снова, на этот раз с Холли?

«Что такое со мной делается? — подумал он. — Ищу одну женщину, в то время как меня влечет к другой? Наведи-ка, брат, порядок в собственных мыслях».

Он выбрался из постели, надел халат и подошел к креслу, возле которого сложил книги и папки, добытые Холли. Поставив лампу на пол, чтобы свет не разбудил се, Бьюкенен откинулся в кресле и погрузился в чтение.

Спустя два часа Холли подняла голову, протерла глаза и посмотрела на него.

— Привет. — Она улыбнулась, прекрасная даже сразу после пробуждения.

— Привет.

— Как ты?

— У меня такое чувство, будто я только что видел привидение.

— Не понимаю.

— Материал, который ты мне дала. Кажется, я знаю, что происходит. Я не из пугливых, но от этого кровь стынет в жилах.

Холл и села на постели.

— О чем ты говоришь?

— Фотографии в этих книгах. Тут что-то такое…

Холли встала с постели, завязала пояс халата и быстро подошла к нему.

— Покажи. — Она придвинула кресло и заглянула в книгу, лежавшую у него на коленях. — Что за фотографии?