Человек без лица

– Да, но бандиты предпочитают не навешивать на себя лишнюю статью и не гуляют в форме офицера российской армии. Здесь слишком велик шанс угодить под закон об антитеррористической деятельности, а это серьезнее любого криминала, и дает в руки следствию гораздо больше возможностей для допроса. То, чем не могут воспользоваться менты, будет применено против человека, напялившего на себя форму российского подполковника.

– Да, наверное, я соглашусь. – Хожаев налил себе новый стакан чаю. – Криминалу оставим девять процентов. Давай попробуем подумать, что может представлять собой тот единственный процент из ста.

– Это самая сложная задача из всех, и не нам ее решать, – сказал капитан. – Мы просто физически не в состоянии разобраться со всем множеством вариантов.

– Не такое это и большое множество, – не согласился Хожаев. – Во-первых, следует рассматривать вариант, при котором наш Неизвестный является специалистом каких-то наших спецслужб. Во-вторых, мы может рассматривать его, как агента иностранной разведки. Затруднение вызывает только второй вариант. Его можно разрешить, только «расколов» самого Неизвестного, когда он попадет к нам в руки.

– Первый вариант тоже не подарок. Связываться со спецслужбами сложно. Со своим начальством связываться, товарищ подполковник…

– А кто заставляет нас связываться? Мы просто отправляем запрос в Москву. Сначала поинтересуемся у своего руководства. Потом запросим ГРУ и МВД. Вот и все…

– Есть еще и СВР, и множество мелких негласных систем, о существовании которых знает только наше руководство и сам президент. Есть еще и Интерпол.

– СВР в Чечне делать совершенно нечего. Интерпол можно запросить, и они не захотят поставить своего человека под удар. А что касается мелких систем, то пусть их опрашивает наше начальство. Кстати, идею относительно этого единственного процента мне подсказана сверху, самим начальством. Такие подсказки, как ты сам знаешь, порой следует воспринимать, как прямой приказ. И не обсуждать.

– Ну, хорошо, – согласился Трапезников. – Вы старший по званию, вам, естественно, и общаться с руководством. Готовьте эти запросы. А я тем временем продолжу свою мелкую работу и займусь оперативными мероприятиями. Мне кажется, они смогут принести свой результат. А если будет результат у вас, мы просто дадим отбой.

– Действуй! – подполковник сделал маленький глоток из горячего стакана, и решительно придвинул к себе стопку бумаги. – Отправим, и сами отправимся… Отдыхать… У меня уже глаза слипаются… Да… Не забыть бы отпечатки пальцев приложить…

3

На сей раз стук в дверь землянки был коротким, и сразу после него, не дожидаясь разрешения, вошел запыхавшийся охранник.

– Эмир… – Уже по голосу Зелимхан понял, что ему предстоит выслушать что-то не совсем приятное. – Кадыр вернулся… И с ним связной к вам… Кадыру помогал…

– Где? – коротко спросил Зелимхан и пригладил свою лысину, что всегда говорило о его неважном настроении.

Охранник кивнул за дверь.

Зелимхан набросил на плечи теплый бушлат, но не сунул руки в рукава. И вышел. Дверь за ним закрыл, естественно, охранник. Суета возле штабной землянки показала, куда идти. Широким шагом эмир преодолел десяток метров, и остановился. Перед ним расступились. На земле лежало два человека, рядом с которыми сидел Кадыр. Врач-араб ощупывал одному из боевиков грудную клетку и цокал языком.

– Что? – спросил эмир.

Кадыр встал:

– Это все, что от нас осталось…

– От трех джамаатов? – спросил Зелимхан.

Он не любил, когда отряд нес такие большие потери. Это всегда говорит о том, что командир у отряда плохой. А себя Зелимхан считал очень хорошим командиром.

– От двух… – поправил Кадыр.

– Третий джамаат я послал поверху.

– Мы отходили понизу.

– Ты же знаешь, что мы не можем сейчас терять людей! Сейчас не имеем права терять ни одного человека!

– Со мной был только один джамаат. Они оказались сильнее…

– Как такое случилось? – Зелимхан натянул на лысину вязаную шапочку, принесенную заботливым охранником. На улице и в самом деле заметно подморозило.

– Я шел с верхним джамаатом, вышел на следы… В это время нас обстреляли. Обстрелял кто-то один, из винтовки. Одного ранило. Троих отправил разобраться, с остальными пошел по следам группы. Нас опять обстреляли. Теперь снайпер. Пришлось сделать обход и снова выйти на след. Только потом понял, что нас заманивали в ловушку. По следу была установлена мина с растяжкой. Под снегом растяжку не увидишь, хотя шли мы осторожно. Мина свалила на нас скалу. Меня и Сафара контузило. – Кадыр кивнул на одного из боевиков. – Сафар почти идти не мог. Мусу сильно придавило валуном. Мы его еле-еле вытащили. Остальные уже не дышали. Я на себе двоих со склона тащил, там встретил связного… – кивок в сторону человека, стоящего в стороне. – Дальше он помог.

– А нижний джамаат? – хмуро спросил Зелимхан.

– Половину снайперы расстреляли еще внизу, вторую половину на подъеме, когда они пытались присоединиться ко мне.

– Почему думаешь, что это снайперы?

– Мы выстрелов не слышали. И в нас стреляли… Не слышали… «Винторезы»… Их не услышишь…

– Кто это был?