Человек без лица

Свою встречу с полковником Согриным из спецназа ГРУ Кадыр помнил хорошо. И выполнил то, что полковник приказал. Но до конца полковнику он не поверил, как никогда не верил никому. Слишком свежи были в памяти воспоминания о гибели Джохара Дудаева. Того накрыли ракетой, зафиксировав в эфире телефонный звонок и наведя ракету по спутниковому лучу. Все просто… А если этот микрочип, что дали ему, является маяком для ракет? И накроют весь отряд? И Кадыра вместе со всеми и даже в первую очередь? Что тогда будет? Верить федералам – это глава из другого романа. Не очень-то они рвутся выделить ему на более-менее обеспеченную жизнь те самые тридцать миллионов. Они сами с удовольствием их получат… И потому даже Алимхана не пожелали захватить, предпочитая уложить его вместе с Зелимханом и с Кадыром одним ракетным ударом…

Да… Это возможный вариант.

И Кадыр проявил свою всем известную хитрость. Он, конечно же, вшил подмышку своего бушлата этот микрочип, но перед тем как отправиться в дорогу, подарил бушлат Алимхану, мало что понимающему в происходящем. На Алимхане была только кожаная куртка, в которой замерзнуть в зимних горах ночью проще простого. Себе новый бушлат купил. Ничуть не хуже прежнего. Такие камуфлированные бушлаты сейчас на каждом базаре продаются свободно. И это только начало. Алимхан будет при брате, как на привязи. И пусть их бомбят. А Кадыр найдет способ вовремя выйти из игры и объявиться только тогда, когда настанет время деньги получать.

Ночной марш-бросок по снежной тропе, уже проложенной где местными жителями, где связными отряда Зелимхана, не слишком приятное физическое упражнение, но опасности нести не должен был бы. И совсем Кадыр было успокоился, когда до ближайшего северного поста осталось метров двести, и позволил себе расслабиться. Но в этом самом месте, на обычном перекрестке троп, группу поджидала засада.

Толстяк Али своим большим телом представлял слишком хорошую мишень, чтобы в него не попасть. Очень трудно не попасть в Али. Но он же и защитил других. Грудь и живот Али разорвало несколькими очередями, выпущенными с расстояния всего в десяток метров. После такой порции никто не выживет. Не выжил и толстяк. Даже не охнул, отброшенный пулями на спину. Позади Али шел Завгат. Этот вообще не боец и автомат толком держать не умеет. Не умеет даже вовремя и правильно залечь. И потому первой же очередью ему почти оторвало руку около локтя. Остаток руки на сухожилиях повис. Завгат принялся кричать, стонать от боли. Но кто будет ему помогать под обстрелом, когда самому следует прятаться…

И тут только Кадыр понял свою оплошность. Когда он выходил с группой с базы, не было здесь третьей тропы. А сейчас появилась. Он сразу понял, что это люди Дуташева, которых они не сумели полностью перебить в Грозном. В доме, когда дом обстреливали из гранатометов и автоматов, оказалось только несколько человек, а остальные были где-то в другом месте. И теперь они выследили и Кадыра, и Алимхана. Конечно, им нужен один Алимхан. Ну, может быть, еще и Кадыр, которого тоже следует допросить, как человека знающего. Остальные – просто привесок. Потому сразу и расстреляли толстяка Али.

А тут еще – Алимхан…

Куда делась его былая хваленая реакция. Но он и то, что является Алимханом, правда, каким-то образом забыл… И все боевые навыки, похоже, тоже растерял… Так и в дороге было… Смотрел безучастно перед собой заторможенным, ничего не понимающим взглядом. Просто удивительно. Но Зелимхан это знал, и заранее Кадыра предупредил о неприятности, постигшей брата. Кое-что рассказали и люди, у которых Алимхана забрали. Но чтобы так вот, под обстрелом, стоять столбом посреди тропы и ждать, когда тебя изрешетят… Этого Кадыр от брата эмира не ожидал…

После первых же выстрелов Кадыр с Вали бросились в разные стороны от тропы, каждый найдя себе укрытие за камнями, и подняли оружие, чтобы отстреливаться до прихода помощи с северного поста. Можно было бы затянуть бой, и дождаться помощи. Можно было бы… Но Алимхан подвел. Как шел, так и остался стоять на тропе, бессмысленно разглядывая то валяющееся у него под ногами большое тело Али, то стонущего от боли Завгата, свалившегося рядом с тропой на бок.