Человек без лица

- Ну, когда ты регулярно перечисляешь на счет больницы круглую сумму, можешь требовать некоторых привилегий, - спокойно отвечает она, - например, отдельную палату или посещение в неприемные часы.

- Постой, - останавливаюсь посреди стоянки, - ты спонсируешь больницу?

- Ну, не совсем я, но я имею к этому некоторое отношение, - пожимает плечами и идет дальше. Я за ней.

Подходит к своей машине и замирает, стоя ко мне спиной.

- Мне было девятнадцать, когда наши родители погибли. Семену восемь. Он плохо понимал, что происходит, но осознавал, что папа с мамой больше не вернутся. Мы тогда жили в другом городе. Я собиралась замуж, за сына друзей родителей. Не знаю, зачем я вообще хотела это сделать, может, чтобы их порадовать, - пожимает плечами и поворачивается ко мне. - Перед тем как их не стало, за пару дней до этого, отец подошел ко мне и сказал, что если я не уверена, что хочу этой свадьбы, то я не обязана это делать. Но я знала, что это будет отличная возможность для него. Для его работы. Он занимался строительством, а этот мудак был сыном одной шишки. И наш союз был, скорее, отличным вложением в процветание бизнеса, чем шагом, которого я действительно хотела. Он мне нравился, казался хорошим, но я не была в него влюблена или что-то в этом роде, - она замолкает и отводит глаза. И я вижу, что они блестят.

- Что... Что с ними случилось? - голос хрипнет, и я осторожно пытаюсь прочистить горло, только чтобы не спугнуть ее.

- Авария, - пожимает плечами, - якобы отец был пьяный. Но он никогда не пил перед тем, как сесть за руль. Тем более с мамой. Я уверена, что это было все подстроено.

- Но... Кем? - я искренне ужасаюсь услышанному и мне хочется присесть.

- Когда ты богат, помогаешь детским домам, больницам, жертвуешь часть денег на благотворительность, и при этом не берешь взятки и играешь по-честному, рано или поздно найдутся те, кто захочет запятнать твою репутацию. И предложить что-то не очень хорошее. Просто мой отец не согласился. И помешал тем, кто хотел сбывать часть "черных" денег через его счета на благотворительность. И его убрали.

- Мне... Мне очень жаль, - ничего умнее мне в голову не пришло.

- Спасибо, - она слабо улыбнулась и продолжила, - а потом многие сняли маски. И так называемые "друзья" семьи, и жених, и многие коллеги отца. Каждый хотел урвать свой кусок. Распотрошить все, что осталось, и отхватить побольше. Как падальщики. Я тогда мало что понимала в бизнесе, да и не могла хладнокровно думать в тот момент - мы с Семой остались вдвоем. Ни родственников, никого больше не было, поэтому некоторым удалось обвести меня вокруг пальца. Когда дошло, что происходит, нашла хорошего юриста со стороны, подняли все документы. В общем, она и посоветовала нам переехать подальше и начать все заново в новом месте. Продали две большие квартиры, дачу, машины, какие-то деньги были на счету, плюс компенсация. На это можно было жить, поэтому мы переехали в город в три раза меньше чем тот, где жили до этого. Я сразу оформила покупку двух квартир, себе и Семе, и часть денег вложила в бизнес. Тоже строительство, но в основном муниципальных объектов. Сначала была просто одним из учредителей, но потом выкупила контрольный пакет акций. Не зря пошла на экономический, видимо, да и от отца хватка, наверное, передалась, - грустно усмехнулась она. - Сложно было только с оформлением опекунства над Семой. Но деньги помогли получить нужные бумажки. Мы стали жить вдвоем. Он был совсем маленький, но уже тогда был настоящим мужчиной. Помогал мне во всем. Я заканчивала институт, перевелась в местный и параллельно работала, и изучала тонкости управления. А он готовил, стирал, убирал. Когда в шестнадцать сказал, что нашел работу, и будет совмещать ее с учебой, также заявил, что хочет жить отдельно, в своей квартире. Чтобы я уже занялась личной жизнью, так как воспитывать его уже не надо. И... вот мы здесь. Теперь ты... знаешь всю мою гребаную жизнь.

Она замолчала, но я знала, что она сказала не все. Через пару минут тишины, она продолжила.

- Все эти годы у меня был только брат. Он единственный, кому я верю и доверяю безоговорочно. Я пыталась строить нормальные человеческие отношения, но меня ждали неудачи. Мне врали, изменяли и пытались получить с меня выгоду. Я и до переезда видела, как предают те, кого ты считал чуть ли не семьей. Я видела, как из-за денег люди способны на невероятно гнусные вещи. И поняла, что если самые близкие способны на такое, то... какого черта? И решила, что в моей жизни больше не будет разочарований. Но зачем лишать себя физического удовольствия? Поэтому... - тяжело выдыхает и поднимает на меня глаза, - в общем, я решила, что просто не подпущу к себе никого. Не пущу в свою жизнь, в свою семью. Оставшуюся. Потому что любая привязанность влечет боль. Я это прошла и снова всего этого не хочу.

Я смотрю на нее и больше всего мне хочется обнять ее.

- Но я никогда не хотела причинить тебе боль, - говорю честно, не отводя взгляд.

Я все еще немного в шоке. Я ожидала сопливую историю о разбитом сердце, но никак не это.