Человек без сердца

Джек не идеализировал себя, понимая, что плохое в нем присутствует наряду с хорошим. Он не всегда поступал благородно, но верил, что иначе было бы неразумно. Он гордился тем, что неукоснительно следует голосу рассудка, и жил в согласии с самим собой. С юных лет Иван Кравцов скрупулезно создавал того человека, коим в конечном итоге стал. Отсекал все лишнее, чтобы однажды превратиться в произведение искусства. Результат удовлетворял его. Он разглядывал свое отражение и улыбался безупречному образу. Тем страшнее сейчас было осознавать, что все эти годы он смотрелся в кривое зеркало.

Джек воскрешал в памяти отдельные моменты прошлого, придирчиво анализируя свои поступки, и все больше убеждался в их аномальной циничности. Психотерапевт Кравцов умело прикрывался здравомыслием, тогда как в основе многих его действий лежало обыкновенное равнодушие. Собственная выгода всегда стояла на первом месте.

Джек вспомнил, как однажды сбил пешехода, управляя машиной в нетрезвом виде. Тогда они с товарищами удачно разрулили ситуацию, свалив всю вину на несчастного прохожего, якобы целенаправленно кинувшегося под колеса. Инцидент доставил Джеку массу хлопот и неприятных эмоций, после суда он стер аварию из своей памяти.

Парень переходил дорогу там, где отродясь не появлялись пешеходы. Джек тысячу раз проезжал в том месте, и всегда благополучно. Парню стоило проявить больше осторожности, переходя пустынную трассу в ночное время. Каждый сам ответственен за собственную безопасность. Кажется, на судебном разбирательстве упоминалось, что пострадавший останется инвалидом. «А теперь ты и сам инвалид, — усмехнулся Джек. — Кто-то не верил в высшую справедливость? Получите и распишитесь».

Как бы то ни было, безразличие к чужому человеку можно понять. Да, Иванушка получался не самым добрым героем сказки, но ведь он не обязан испытывать теплые чувства ко всему человечеству. Дело усложнялось тем, что и по отношению к близким друзьям Иванушка тоже был подлецом. Вот это действительно принять нелегко.

Джек дошел до ограждения на другом конце больничного двора и повернул обратно. Теперь ветерок дул в спину, слабо поглаживая его между лопаток.

Может быть, все не так, как рисовало воспаленное воображение? Физические болезни усугубляют душевные метания. Вероятно, он сильно преувеличивает размеры собственной подлости. Несмотря на свою расчетливость, он не чурался искренних чувств. Любил родителей и испытывал к друзьям теплую привязанность. Ему нравилась игра и эмоции, возникавшие в процессе. Легкий зуд аморальности компенсировался убежденностью в том, что он не просто развлекается, но прежде всего помогает другу. Когда Глеб попросил пройти тесты на выявление возможного донора почки для родного брата, разве Джек не согласился без колебаний? А когда Макс запаниковал из-за незапланированного отцовства, разве не он, Джек, вызвался спровоцировать выкидыш, столкнув его любовницу с лестницы?

«Погоди, — сам к себе обратился Иван. — Я тебя правильно понял? Ты приписываешь себе в плюс тот факт, что намеревался покалечить беременную девушку? Где твои усы и косая челка, Адольф?»

Первое потрясение схлынуло, оставив после себя горечь и сожаление. Они парили в пустоте, зиявшей в сердце, подчеркивая ее вселенский размах. Джек понимал, что никогда не станет прежним. Если зрение восстановится, тревожные мысли о собственном несовершенстве на время отступят. Но когда ликование пройдет, снова вернутся. Нужно будет учиться жить, принимая новую личность.

Существовал шанс, что после полного выздоровления нынешняя рефлексия покажется ему глупым ребячеством. Но почему-то в этот шанс верится слабо. Джек долго блуждал в поисках спасительного пути, но привел себя в гиблое место. Чтобы попасть в ад, не обязательно иметь благие намерения. Достаточно быть самим собой.

Что-то несильно кольнуло шею. Джек остановился и провел рукой по колючей ветке, оторвал одну иголочку и растер между пальцев. Хвойный запах с цитрусовой ноткой приятно ударил в нос. Раньше Джек не придавал ароматам чрезмерного значения. Теперь же обоняние стало одним из основных способов взаимодействия с миром.

Словно сбегая от тягостных раздумий, он сошел с гравийной дорожки, углубляясь в заросли кустарника. Несколько раз натыкался на препятствия, но бойко обходил их и вскоре уперся в забор, ограждавший территорию клиники. Забор был прохладным на ощупь. Джек скользнул ладонью по металлическим брусьям — они заканчивались чуть выше его макушки. Ухватился двумя руками за верхний край, подтянулся, перекинул ноги и приземлился на другой стороне. Оставалось надеяться, что доктор Вангенхайм не узнает о безответственном поведении пациента. Джек планировал вернуться в палату раньше, чем его отсутствие заметят.