Человек без сердца

— Ну что ж, завтра — значит завтра, — заключил Джек, подводя итог внутреннему диалогу. — Будем надеяться, но не переоценивать шансы.

— Мысль здравая. Поддерживаю. — Кравцов-старший взял с тумбочки сложенные брюки и рубашку и кинул сыну: — Одевайся, умывайся, выйдем на воздух. Нагуляешь аппетит перед обедом.

— Есть! — по-военному отрапортовал Джек, приложив правую руку к виску, и стал поспешно натягивать джинсы.

Они гуляли по больничному дворику, каждый сантиметр которого Джек успел изучить. Он отчетливо представлял себе окружающую картину и не сомневался в ее достоверности. Если… Вернее, когда зрение вернется, он сравнит воображаемый двор с реальным и убедится в их идентичности.

Гулялось по гравийной дорожке некомфортно — солнце палило нещадно. Мужчины укрылись под раскидистыми кронами деревьев и неспешно шагали по упругой травянистой почве. Иногда под ногами шуршала прошлогодняя хвоя, Джек то и дело наступал на шишки, давя их с характерным хрустом. Кто бы мог подумать, что психотерапевт Кравцов однажды будет с любопытством прислушиваться к звукам из-под ботинок.

А звуки, между прочим, ему нравились. Судя по всему, шишки были двух типов. Первые — вытянутые, маленькие и сухие. Под подошвой они рассыпались с треском, как яичная скорлупа. Вторые — более круглые, крупные и упругие. Такие разваливались не сразу — приходилось приложить усилие, чтобы раздавить их полностью. И хруст у них был довольно сдержанный, сырой. Не самый вкусный хруст.

Кравцов-старший пребывал в необычно разговорчивом настроении, рассказывал о работе, вспоминал прошлое, задавал вопросы, вдохновленный переменами в душевном состоянии сына. Джек охотно поддерживал беседу, сознательно уводя мысли от намеченного на завтра события. Уже к середине прогулки Иван не сомневался, что возможный отрицательный результат операции не застанет его врасплох. Проигранное сражение — еще не вся война. А воевать он собрался упрямо и героически.

День пролетел быстро. Джек с гордостью отметил отсутствие тревожности, пульс был спокойным, дыхание — ровным. Он с успехом преодолевал один из опаснейших участков пути, где так велика вероятность стать жертвой завышенных ожиданий.

Вечером ненадолго зашел доктор Вангенхайм, измерил давление, уточнил расписание на завтра, пожелал спокойной ночи и удалился. Джек достал плеер и надел наушники, собираясь включить что-нибудь из классической музыки.

В дверь заскреблись и тут же ее открыли.

Иван отложил плеер и повернул голову в сторону невидимого гостя.

— Слышала, завтра у тебя важный день, — задумчиво протянула Гретхен.

— Здравствуй, — улыбнулся он. — Ты так поздно торчишь на работе?

— Наведываюсь в палаты слепых, подворовываю то, что плохо лежит, — ответила девушка и подошла ближе, тихо цокая набойками.

«Скучные классические лодочки на низком толстом каблуке, — предположил Джек. — Шпильки звучат агрессивней».

— Могу отдать тебе плеер, — он махнул рукой на тумбочку.

— За него, наверное, и сорока марок не выручишь? — пренебрежительно фыркнула Гретхен. — Мне бы что-то более ценное.

— Будь я романтиком, подарил бы тебе свое сердце.

— Твое сердце уже давно мое, — ее голос раздался неожиданно близко, у самого уха. Джек почувствовал, как мягкие пальцы коснулись его груди и, задержавшись на мгновение, упорхнули.

— Ты умело манипулируешь мужскими инстинктами, — помедлив, ответил Джек. Физического возбуждения он не ощущал, но присутствие медсестры однозначно его будоражило. Интересно, насколько близок придуманный им образ к настоящей Гретхен. Он представлял ее тонкой, высокой брюнеткой с острыми чертами лица, хотя именно такой типаж никогда его не привлекал. Проскользнула шальная идея: не притянуть ли девушку к себе, дабы мануально обследовать объект? Но он тут же подумал, что наверняка «объект» именно этого и ждет. В таком случае пусть удивится. Настроение его было если не игривым, то близким к тому.

Джек отступил на пару шагов назад и оперся о подоконник.

— Ты ходишь в бары?

— Бывает, — сухо бросила медсестра.

Он с трудом удержал ликующую ухмылку: неужели действительно расстроилась, что не обнял?

— Для чего?

— Известно для чего. Напиться и наделать глупостей. — Гретхен опять заговорила нежно и мелодично. И все-таки в приятном, обволакивающем тембре ее голоса пряталась строгость учительницы. Джек давно не встречал столь интересной особы. Разумеется, львиную долю ее очарования он нафантазировал, однако ж кое-какие задатки в ней, несомненно, есть.

— И когда последний раз ты совершала какую-нибудь глупость?

— Да вот прямо сейчас и совершаю.

— Ты заставляешь меня волноваться.

— Ты умеешь лгать не хуже меня, — язвительно отозвалась Гретхен. — Я не заметила у тебя волнения, хотя смотрела с пристрастием.

— Ты чем-то расстроена? — предположил Джек.

— С чего ты решил? — слишком поспешно ответила она.

— Так я прав?