Человек безумный. На грани сознания

Если шизофреническое расстройство мышления является рекапитуляцией низшей ступени филогенетического развития, то далее логично было перейти к филогенезу психики, что Кречмер и делает, шокируя новизной. Дело в том, что шизофрения – это не только не самая простая форма мышления, а скорее самая сложная. Следовательно, в истоке логического мышления нет обычно утверждаемой учеными простоты рефлексов и восприятий.

«С эволюционной точки зрения абстрактное мышление не может быть целиком выведено из наглядных образов внешнего мира. Мы уже говорили о собственных тенденциях нашего душевного организма, которые не могут быть сведены к чувственным впечатлениям внешнего мира… Надо думать, что в нас уже первоначально заложены и собственные душевные тенденции не наглядного рода к более высоким логическим операциям» (там же. С. 179).

Вспомним, что утверждают Пиаже и Инельдер, обследовавшие около трех тысяч детей на предмет формирования первичных логических функций (сериации и классификации). Первичные логические операции у детей изначально «включены в более сложные структуры». Они необъяснимы усложнением простых перцепций. Получается, что онтогенез по Пиаже подтверждает филогенез по Кречмеру.

Насколько это противоречит тому, что не перестают повторять на всех языках ученые «трупы»: будто мышление появилось мало-помалу, благодаря внешнему (экзогенному) фактору (рефлекторное поведение, коллективная охота, образы внешнего мира и т. д.)! Далее оно якобы шаг за шагом развивалось, благодаря постепенному усложнению рефлексов.

Кречмер совершил настоящую революцию, первым в мире предложив идею эндогенного происхождения логического мышления не из животной простоты, а из более сложной формы – из шизофренического мышления с его запутанными кататимическими образами.

Принято считать, что альтернатив «помализму» с его экзогенным истоком мышления просто не существует, кроме креацианизма. Но креацианизм – это религия, это введение фактора чуда божьего, тоже экзогенного. Сторонники обезьяньего помализма присвоили монополию на научную концепцию, будто других не существует, хотя доказать ее не могут уже более ста лет, и никогда не смогут.

Становление высших функций в филогенезе может быть отражением процесса преодоления через кризис, связанный с отказом от животных рефлексов, что для тех «ещё животных», какими были пресапиенсы, являлось почти самоубийственным риском. Она может быть, напротив, описанием бескризисного продвижения по прямой от малого ума к большому, где вроде бы как наблюдается развитие «мало-помалу», т. к. шимпанзе, безусловно, умнее рыб и сравнимы по развитию функций мозга с трёхлетними детьми.

Как известно, до сих пор, спустя столетие после выхода книг Леви-Брюля, Пиаже, Кречмера, большинство палеопсихологов и антропологов придерживаются степуляционной модели, оставляя за скобками вопрос: почему «трёхлетний» интеллект шимпанзе и детей дает по ходу обучения столь разные результаты? Почему дети усваивают логику, а обезьяны нет? Почему дети вписываются в ходе усвоения социальных функций в разнообразные социумы, а у шимпанзе может быть только один вид социума – тот, который определяется инстинктами? Почему на базе детского интеллекта, который в трехлетнем возрасте не превосходит «интеллект» шимпанзе, возможно формирование научных понятий, а шимпанзе… Ни одна обезьяна до глубокой старости не усвоила ни одного научного понятия, невзирая на поистине титанические усилия обучателей.

Существует альтернативная научная теория, и давно. Великими умами обоснована, опирается на огромный экспериментальный материал и на огромную практику, в том числе медицинскую. Проблема была в том, что до появления инверсионной теории антропогенеза в 2005 г. никто не мог объяснить сам эндогенный исток как таковой: что сделала эволюция, что в мир пришла партиципация, она же шизофрения?

Вот настоящая проблема, вот тема для молодых умов, а не давно скомпрометированные попытки доказать, будто обезьяны способны к «особенно сложной интеллектуальной деятельности», потому что умеют находить банан под банкой определенного цвета, когда пищедобывательное поведение выдается за сверхприродный интеллект.

Какую ни открой книгу по антропологии, эволюционной психологии, происхождению языка, непременно наткнешься на обнадеживающую фразу «у шимпанзе интеллект трехлетнего ребенка» с намеком на то, что, мол, будет наука развиваться дальше и выявит у шимпанзе интеллект 4-летнего ребенка, 5-летнего, 20-летнего и т. д., пока обезьяна в шляпе не явится в Пенсионный фонд с профессорским дипломом в кармане. Но он у вас уже сто лет с лихом, этот «трехлетний интеллект». Если машина застряла, умные люди, чтобы выехать на твердую почву, ищут другие пути, а не продолжают буксовать на одном месте веками.