Человек безумный. На грани сознания

В. Алексеев не игнорирует вопрос о причине, но переводит психофизическую проблему в психосоциальную. «Повторяю, – пишет он, – я не вижу смысла в гипотезе инстинктивного труда, она излишняя с теоретической точки зрения, так как вызвана к жизни для объяснения несуществующего явления и бездоказательна фактически. Полагаю, что об орудийной деятельности, как о труде, можно говорить только как о труде человеческом, а он начинается с возникновением человеческого общества» (там же. С. 133, 134).

Понимая абсурдность представления инстинктивного животного труда в качестве начала сознательной деятельности человека, Алексеев вместе с тем идет на отрицание очевидных фактов, ибо инстинктивный труд, безусловно, существует в природе. В. Алексеев ставит знак равенства между понятиями «орудийная деятельность» и «труд», употребляя их как синонимы (там же. С. 143, 144).

Отождествление «орудийной деятельности» и «труда» при противопоставлении их «инстинктивному труду» более чем спорно. Инстинктивный труд животных может быть орудийным. Вспомним хрестоматийный дарвиновский пример с галапагосскими вьюрками, изготавливающими однотипные заостренные палочки для извлечения насекомых из трещин.

Основной фактор эволюции психики, по Алексееву, – «переход к коллективному труду». «В этом случае особо агрессивные особи должны были подавлять свои антисоциальные качества под давлением коллектива, в то время как особи, даже физически слабые, но наделенные социальными инстинктами, с более развитым ассоциативным мышлением могли занимать ведущие места» (там же. С. 171, 172).

Во-первых, откуда уверенность в том, что в коллективе «особо агрессивные особи» должны себя подавить, чтобы подчиниться «физически слабым, но наделенным социальными инстинктами»? Зоопсихология родственных человеку видов массово свидетельствует об обратном: агрессивные, сильные особи подчиняют себе всю группу. Это же касается первобытных человеческих групп. «Некоторые выдающиеся этнографы прошлого века представляли себе первобытное общество как некий золотой век полного равенства. Этот миф и сейчас еще присутствует в школьных учебниках, – пишет этолог В. Дольник. – Но теперь мы знаем, что это не так. Первобытные группы строились по иерархическому принципу, и жизнь в них была разной в зависимости от того, какими оказывались иерархи – мудрыми, сильными вождями, свирепыми громилами или бесноватыми колдунами» (Дольник, 2009. С. 107).

Во-вторых, отрицая понятие «инстинктивный труд» в качестве причинного фактора, Алексеев вводит понятие «социальные инстинкты», а чем это эвристичней? У муравьев есть социальный инстинкт наряду с трудовым, – и что? В-третьих, откуда «особи с более развитым ассоциативным мышлением», если мышления еще нет, оно только должно сформироваться на базе коллективного труда?

В-третьих, на каком основании В. Алексеев игнорирует массовые внутристадные убийства, имевшие место среди гоминин, ту ужасную фактологию, на базе которой построил свою теорию психогенеза Ю. Семёнов? В известном смысле концепция Алексеева противоположна концепции Семёнова: пресапиенсы, считает он, не могли испытывать склонность к немотивированной агрессии, они изначально должны были иметь склонность к самоотверженному поведению, к добру и сочувствию, иначе человечество не могло состояться. Подобные теоретические «ножницы» сами по себе являются свидетельством несовершенства науки.

Книга Алексеева показала, что отказ от труда как основного причинного фактора эволюции не так-то прост, если мыслишь в рамках симиализма и степуляционных представлений о психогенезе. Замена «инстинктивного труда» на «социальный инстинкт» ничего не дает. Социальный инстинкт, равно как инстинктивный труд, – явления чисто физиологические, сущностно не отличающиеся от других физиологических потребностей животных. Искать в них исток психического не более перспективно, чем искать его в мочеиспускании животного или в поисках блох друг у друга. Можно идти от первого (инстинктивного труда), можно от второго (инстинктивного социума), результат будет один: тупиковый. Причем от фактора труда все равно избавиться не получается, ибо социум, согласно Алексееву, формируется через «коллективный труд». Получается все та же «трудовая теория», но эклектичная.

Современные ученые тоже отдают богатую дань вульгарному социологизму в качестве объяснения причин появления сознания.