Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества

Но экзогамия и классификационная система взаимоотношений, грубо говоря, характерны только для низших человеческих сообществ: они образуют отчетливую грань между дикостью и цивилизацией. Почти единственной цивилизованной нацией, которая стоит по ту сторону этой великой пограничной линии, являются индоарии, которые обладают системой экзогамии без классификационной системы родства. Унаследовали они экзогамию от общих предков всей арийской семьи или позаимствовали ее у темнокожих аборигенов Индии, с которыми они находились в контакте на протяжении тысячелетий, является вопросом, представляющим величайший интерес не только в истории арийцев в частности, но и в истории брачных отношений человечества в целом. Если бы можно было считать вероятным, что вся арийская семья когда-то прошла стадию экзогамии с классификационной системой отношений, то стало бы трудно удержаться от вывода, что экзогамия со всеми вытекающими отсюда последствиями группового брака и предшествовавшим ей периодом промискуитета, когда-то была всеобщей у людей как вида. Но в отсутствие доказательств того, что семиты и арийцы когда-либо практиковали экзогамию и пользовались классификационной системой родства, у нас нет оснований делать вывод, что эти феномены когда-то были общими у человечества в целом. И кроме отсутствия прямых доказательств, в самой природе этих явлений, по-видимому, нет никаких оснований считать их необходимыми этапами социального развития любого народа. Целью экзогамии, как мы показали, было предотвращение браков близких родственников, особенно братьев с сестрами и матерей с сыновьями. Представляется вполне возможным, что некоторые народы могли достичь этой цели непосредственно простым запретом кровнородственных браков, не прибегая к разделению всего сообщества на два класса, вступающих в смешанные браки, из которых логично выросла обширная и громоздкая система экзогамии и классификационных отношений. История экзогамии – это история возрастания и угасания строгой разборчивости в отношении браков между близкими родственниками. С каждым новым шагом возрастания этой разборчивости между полами воздвигалась новая преграда, пока барьеры не достигли своей наибольшей известной высоты в восьмиклассовой системе австралийских аборигенов, которая практически позволяет мужчине рассматривать в качестве жены только каждую восьмую женщину племени. Заходили ли когда-либо какие-либо племена еще дальше и ограничивали ли число возможных жен еще более узкими рамками, неизвестно. Если такие племена когда-либо существовали, они, вероятно, вымерли либо просто из-за слишком больших ограничений в плане продолжения рода, либо потому, что их постоянно сокращающаяся численность мешала им противостоять натиску менее разборчивых и более успешно умножающихся соседей. Достигнув кульминационной точки в громоздких системах из восьми классов и подобных им, экзогамия начинает приходить в упадок. Сначала исчезла экзогамия классов, и осталась гораздо менее обширная и гораздо менее обременительная экзогамия кланов, будь то тотемная или иная форма экзогамии. Именно в этой сильно урезанной форме, лишенной своих первоначальных классов, эта общественная институция все еще встречается у подавляющего большинства экзогамных народов за пределами Австралии. Последняя стадия распада наступает с исчезновением экзогамии клана, и с этого момента брак регулируется только наличием запрещенных степеней родства.

Вполне возможно, что великие цивилизованные сообщества, которые сейчас регулируют брак только запрещенными степенями родства, прошли этот путь социального развития и упадка экзогамии в отдаленном прошлом. Вероятно, в какой-то период своей истории, необязательно самый ранний, они практиковали промискуитет, затем у них возникло и возросло отвращение к браку близких родственников, которое выразилось в системе экзогамии и, наконец, отбросив эту систему с ее издержками, они вернулись к простому запрету на брак лиц, тесно связанных кровными узами. Отнюдь не обязательно, что они пошли по этому длинному окольному пути только для того, чтобы вернуться к тому, чего начали. Возможно, они всегда ограничивались простым запретом кровосмесительных союзов, вызывавших у них отвращение.

LXXII. Брак между кузенами [84]