Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества

Первые мыслители, думавшие о происхождении вещей, возможно, представляли себе сотворение или эволюцию мира по аналогии с теми изменениями, которые ежегодно происходят в природе вне тропических широт. В этих изменениях нетрудно разглядеть состязание между двумя враждебными силами или принципами – принципом созидания, или жизни, и принципом разрушения, или смерти. В этой борьбе победа переходит то к одному, то к другому началу, когда зима сменяется весной или лето переходит в осень. Вполне естественно предположить, что те же соперники, которые и сейчас ведут войну друг с другом, вели ее с самого начала и что рождение Вселенной в том виде, в котором она существует сейчас, произошло в результате их столкновения. Согласно этой модели, сотворение мира происходит каждую весну, а его распад каждой осенью: о первом возвещают благие вестники лета – распускающиеся цветы, о втором шепчут печальные предвестники зимы – пожелтевшие листья. Подобное находит отклик в этих строках:

Non alios prima crescentis origine mundi
Inluxisse dies aliumve habuisse tenorem
Crediderim: ver illud erat, ver magnus agebat
Orbis, ei hibernis parcebant flatibus Euri,
Cum primae lucem pecudes hausere, virumque
Ferrea progenies duris caput extulit arvis,
Inmissaeque ferae silvis et sidera caelo[98]

.

Таким образом, обряды, которые во многих странах совершались для того, чтобы ускорить уход зимы или задержать лето подольше, в некотором смысле являются попытками воссоздать мир заново, «переделать его в соответствии с желанием сердца». Однако если мы хотим понять точку зрения древних мудрецов, пришедших к подобном взгляду на мир, мы должны отрешиться от наших современных представлений о безмерности Вселенной, о ничтожности и незначительности места человека в ней. Мы должны представить себе, что бесконечность пространства сократилась до нескольких миль, а бесконечность времени – до нескольких поколений. Для первобытного человека горы, ограничивающие видимый горизонт, или море, расстилающееся перед ним, – это и есть границы мира. За эти тесные пределы он никогда не выходил, и даже его воображение не в состоянии было представить, что лежит за водной гладью или дальними сизыми холмами. О будущем он почти не думает, а о прошлом знает только то, что передается из уст в уста его соплеменниками. Предположить, что мир, ограниченный в пространстве и времени, был создан по воле существа, подобного ему, не составило большого труда, и он может легко вообразить, что и сам способен ежегодно повторять работу по воссозданию мира своей волей и заклинаниями. А если первобытные сообщества вводили магические обряды, связанные с обновлением или сохранением всего сущего, то сила обычаев и традиций способствовала устойчивости этих обрядов еще долгое время после того, как прежние представления о мироздании были вытеснены более современным пониманием, а племена превратились в нации.

CV. Волшебная весна

Общее объяснение этих и многих других подобных действий сводится к тому, что они являются или изначально являлись магическими обрядами, призванными обеспечить возрождение природы весной. Средствами, с помощью которых, как предполагалось, достигалась эта цель, было подражание и сочувствие. Не понимая истинных причин происходящего, первобытный человек верил, что, для того чтобы вызвать к жизни явления природы, от которых зависела его жизнь, ему достаточно было подражать им, и что своего рода представление, разыгранное им на лесной поляне или в горной лощине, или на пустынной равнине, или на продуваемом ветрами берегу, будет воспринято этими самыми силами природы. Ему казалось, что, наряжаясь цветами и растениями, он помогает земле покрыться зеленью, что, разыгрывая постановку погребения зимы, он прогоняет это мрачное время года и расчищает путь для возвращающейся весны.