Человек-да

выводу, что ничего не получится. Только осложнит наши с ней отношения. Не мог же я ей сказать: «Послушай, Ханна, на днях так неудобно вышло. Извини. Правда, я только что отдал десять фунтов человеку, который имел

самое прямое отношение к Карибскому кризису. Ну что — мир?»

Однако несколько минут спустя идеальный подарок сам попался мне на глаза. В витрине цветочного магазина

я увидел ламинированную вывеску формата А4, которая гласила: «ВАМ ЕСТЬ ЧТО СКАЗАТЬ? СКАЖИТЕ

ЭТО ЯЗЫКОМ ЦВЕТОВ!»

Так и сделаю!

Только... что сказать?

Иан не выдавал себя.

Мы уже минуты четыре сидели в пабе «Йоркшир грей», а он ни разу не упомянул ни про шапки, ни про

кепки, ни про головные уборы вообще. Я улыбнулся про себя. Хитрый пес. Выжидает. А я тоже не стану

заводить разговор про шапки. Проучу его.

— Ты чего лыбишься? — спросил Иан.

— Да так.

— Как-то странно ты себя ведешь.

— Я? Серьезно? — удивился я и добавил: — Вообще-то, некоторые сказали бы, что это ты ведешь себя

странно.

— Нет, — возразил Иан. — Почти все скажут, что странно ведешь себя ты.

— В самом деле? — не уступал я, потому что в подобных перепалках важно, чтобы последнее слово

осталось за тобой. — Ты уверен?

— Да что с тобой? — спросил Иан. — Ты кому-то пообещал, что будешь изображать из себя идиота?

Мне было жаль Иана. Я его раскусил, а он о том даже не догадывался. Он надеялся, что его кепка с

символикой «Да» пошатнет мою решимость, а получилось наоборот: я только окреп духом.

— Кстати, я и Уэга тоже пригласил, — небрежно бросил я. — Подойдет, как только получит мое сообщение.

— Сообщение?

— Да, я написал ему, что мы в пабе и ждем его.

— Хорошо. Ладно. Как твой проект? — поинтересовался Иан.

— Неплохо.

— Кому-нибудь ответил отказом?

— Нет, — улыбнулся я. — Откликаюсь на каждую возможность, какая только мне представляется. И при

этом обхожусь без кепок.

Я внимательно наблюдал за ним, ожидая реакции на мой тонкий намек. В лице Иана не дрогнул ни один

мускул. Черт, молодцом держится.

Зазвонил мой телефон. Я ответил. Звонивший повесил трубку.

— Принес свой дневник? — спросил Иан.

— Мой дневник ты получишь, когда придет время, мой друг.

— Ну, тогда рассказывай...

— Я изобрел коробку автоматической самоперемотки видеокассет и подал заявку на участие в конкурсе

«Британец с самой немецкой внешностью».

В эту минуту в паб вошел Уэг.

— Помни: Уэгу ни слова, — предупредил я, прижав к губам палец. Иан кивнул.

— Что это такое, черт побери? — сердито спросил Уэг. От злости он даже побагровел.

— Ты о чем? — удивился я, в самом деле не понимая, отчего он злится.

Уэг расстегнул свой рюкзак и ткнул пальцем на что-то внутри. В рюкзаке лежал букет смятых и сломанных

цветов, к которому была прикреплена маленькая карточка.

— A-а, получил мою записку.

— Мог бы и позвонить! Зачем посылать цветы с запиской «Я в пабе»? Представляешь, что подумали парни,

с которыми я работаю? Почему просто не прислал SMS-сообщение ?

— Я хотел сказать это языком цветов! — объяснил я. Иан почти сразу понял, что побудило меня послать

Уэгу цветы, и едва не поперхнулся арахисом.

— Больше не надо! — рявкнул Уэг. — Я иду за пивом. — Он пошел к бару.

— Я хотел это сказать языком цветов, — виновато повторил я.

Засигналил мой телефон.

Это Ханна прислала сообщение.

«СПАСИБО ЗА ЦВЕТЫ. И ВСЕ ЖЕ ПРЕКРАТИ ДОСТАВАТЬ МЕНЯ. ЭТО НЕНОРМАЛЬНО. ЖИВИ

СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ».

— О Боже! — воскликнул я. — Это же была гениальная идея. Я просто хотел кое-что сказать Ханне, причем

языком цветов, а она решила, что я на ней помешался.

— Значит, сначала ты испортил ей свидание, а потом послал цветы, так? Никогда не посылай цветы бывшим

возлюбленным. Тебя не так поймут.

— Будем надеяться, что она не узнает про маленького африканского мальчика.

— Какого еще африканского мальчика? Неужели ты послал ей еще и маленького африканского мальчика?

— Нет. Эта идея возникла у меня раньше. Я дал десятку старику, который в младенческом возрасте написал

сборник сонетов, и я подумал, что мне тоже бы надо написать сонеты в честь Ханны. Но потом решил, что нет, не буду, нужно придумать что-то получше. И вдруг в газете «Большой вопрос» — кстати, это был уже третий

номер, что я купил на этой неделе — я увидел объявление об оказании спонсорской поддержки детям. Я

позвонил по указанному номеру и от ее имени дал денег на одного из малышей. В качестве извинения.

— Что случилось? — спросил Уэг, возвратившись к столику.

— Дэнни должен извиниться перед Ханной.

— Да? За что?

— Да так, пустяки, — сказал я, надеясь положить конец разговору о Ханне.

— Дэнни запретил Ханне встречаться с другим парнем, — объяснил Иан. — А потом, когда у них было

первое свидание, он увязался за ними и проторчал с ними весь вечер.

Уэг прибалдел.

— Я не увязался, — возразил я. — Меня пригласили. Себ пригласил. Мы с ним неплохо поладили.

— И ты торчал с ними весь вечер? — спросил Уэг.

— До тех пор, пока меня вежливо не попросили удалиться.

— Ему сказали, чтоб он отвалил, — услужливо добавил Иан.

— Ты преследуешь Ханну? — Уэг вытаращил глаза. — Потрясающе. Среди моих знакомых еще не было

преследователей!

— Я не преследую Ханну, — сказал я.