Человек-дельфин

После периода приспособления к Майамскому океанариуму, где я попробовал себя понемногу во всем — отлавливал в море акул и дельфинов, “перевоспитывал” и дрессировал их, даже занимался рекламой, я понял, что никто не чувствует необходимости в тех истинных отношениях, которые могли бы существовать между дельфинами и людьми.

Исследователей интересовал либо клинический аспект, либо возможность всерьез воспитать “верных псов”. Я присутствовал на всякою рода интересных экспериментах, которыми подтверждалось наличие ума и других дарований у дельфинов, порой плохо понимаемых людьми. В частности, их врожденное чувство телепатии, сравнимое с эхолокацией, превосходный контроль ими терморегуляции, управление гидродинамической формой тела. Я перечислил только самые известные способности дельфинов, о которых знают сегодня даже дети. И если я решился упомянуть о них, то только потому, что сам наблюдал их лично. Большая часть публики не имеет ни малейшего представления о тех унижениях и мучениях, которые испытывают

дельфины в неволе. Прежде всего они должны научиться корректировать свое прение: дело в том, что над водой предметы кажутся им ближе, чем это есть на самом деле, ведь они привыкли к подводному зрению. Так, недавно плененный дельфин кусал пустоту в нескольких сантиметрах от моей руки, пытаясь взять рыбу, которую я ему предлагал. Не намного легче и от того, что он быстро привык корректировать эту разницу в зрении. В неволе животные должны научиться сдерживать большую часть своих инстинктов, следуя предписанной дисциплине и соблюдая установленный распорядок дня: часы приема пищи, время, чтобы делать одно и не делать другое. Список был бы очень длинным. Представьте себя дельфином, вольным двигаться в свое удовольствие в зависимости от аппетита, потребностей, стремлений, идеалов, и вдруг наступает момент, когда кто-то запирает вас в четырех цементных стенах, — может быть, тогда вы поймете то, что я хочу сказать.

Редко встречаются дрессировщики, которые действительно понимают дельфинов. Конечно, это оригинальная и необычная работа, но это все же работа, как и любая другая, а следовательно, ее необходимо делать хорошо, чтобы не быть уволенным, так как она — способ существования и источник дохода, который выражается в деньгах. Итак, если вы не навяжете свою волю дельфинам, они вас не послушаются — и работа не будет выполнена. Но любое подчинение сопровождается унижением. Эксплуатация и нажива разрушают гармонию отношений. Связь “человек — дельфин” или “дельфин — человек”, возникшая в подводных зоопарках, неминуемо будет разорвана. Она обречена с самою начала, потому что лишена истинных точек контакта. В Майами, где мы жили в прекрасном квартале Кокосовая Роща, я часто проходил мимо конторы с мрачными, окрашенными в черное стеклами, которая называлась “Лаборатория подводных исследований”. Мне сказали, что небольшая группа американцев проводит там какие-то особые опыты над дельфинами. Пару раз, представляясь журналистом и объясняя, чем я занимаюсь в океанариуме, я пытался туда попасть, но оба раза мне помешали это сделать. Опытами руководил известный специалист, но принял меня в конце концов не он, а его жена и очень любезно не пустила меня дальше приемной под предлогом секретности проводимых экспериментов. Нам в океанариуме все это не правилось. Некоторые говорили о самой настоящей вивисекции, которой там занимались. Дельфины подобных опытов долго не выдерживали. Эксперименты, похоже, велись на мозге животных. Со временем контора приобрела плохую репутацию и закрылась. Думаю, важность этих “исследований” была сильно преувеличена, говорили о кодах, которые исследователи якобы придумали, чтобы иметь возможность обмениваться словами и идеями с нашими водными собратьями. И еще мне кажется, что человеку никогда не нравилось ощущать дельфинье превосходство над собой и поэтому он всегда пытался возвысить себя или, наоборот, принизить животное до своего уровня и никогда не испытывал при этом стыда. С точки зрения общения между видами человек не достиг с дельфинами такого результата, как, скажем, с шимпанзе. С этими последними он действительно научился разговаривать или, более точно, обмениваться словами, фразами и даже мыслями с помощью визуального языка, сильно смахивающего на азбуку глухонемых. Во Флориде я лично присутствовал на одном из таких уроков и видел достаточно фильмов на эту тему. Почти все исследователи, к сожалению, опутаны цифрами и символами. И как следствие этого их общение с разными видами животных базируется только на системах, кодах и языках. Они не понимают — и это я говорю не для красного словца, — что самый выразительный язык — это язык взгляда и сердца и что истинная невыразимая мысль может быть передана без грубого, примитивного и мало практичного посредника, каковым является словарь.

Клоун приглашает меня в свой мир

Это была та единственная ошибка, которую я не хотел допустить в общении с Клоуном и с любым другим дельфином.