Человек для себя

Множество людей враждебны культуре, не обладая столь развитым сознанием, чтоб оно помогло им справиться с собственными инстинктами, не подавляя их, а сублимируя в творчество. Фрейд, а за ним и остальные психоаналитики, осознавая всю глубину иррациональных влечений и тяжесть давления на человеческую психику социальных запретов, тем не менее, видели в сознании единственный источник энергии, способной избавить человека и человечество от беспомощности перед слепыми биопсихическими силами, действующими внутри человека. Фрейд пришел к выводу, что "на место Оно должно стать Я". Юнг говорил, что его работу психотерапевта, может довести лишь сам пациент, обретя мировоззрение, здоровую, разумную ориентацию в мире ценностей. Фромм утверждал, что лишь установка на плодотворность, выработанная самим человеком в поиске и осуществлении своего индивидуального (и родового) назначения как человека разумного, приносит человеку чувство радости жизни. Фромм показал, как социально смоделированные неврозы заражают тех, кто в здоровых социальных условиях мог бы прожить плодотворную жизнь.

Всякий последовательный мыслитель, как бы он ни удерживался от социокультурных обобщений, вынужден признать, что без разумных оснований социальной жизни лишь редкие, наиболее сильные индивиды могут строить свою жизнь на разумных основаниях, но не значительные группы общества, способные определить главные черты социального характера. "А если ни одна культура до сих пор не располагала человеческими массами такого качества, то причина здесь в том, что ни одной культуре пока еще не удавалось создать порядок (курсив мой — Л. Ч.), при котором человек формировался бы в нужном направлении, причем с самого детства". Эта констатация побуждает и отнюдь не утописта З. Фрейда вести речь о необходимости "переупорядочения человеческого общества".

Большинство индивидов вполне могли бы быть здоровы и счастливы, если бы общество было здоровым: таков вывод Фромма. Этой теме посвящена одна из его книг, озаглавленная "Здоровое общество". "Даже и возможного нельзя было бы достичь, если бы в мире снова и снова не тянулись к невозможному" — это сказано не романтиком, а трезвым рационалистом М. Вебером.

Фромм глубоко понимал остроту проблем, в которые вовлечено современное общество. В книге "Иметь или быть?" он ставит вопрос в предельно ясной форме: "Учитывая силу корпораций, апатию и бессилие значительной массы населения, несостоятельность политических лидеров почти во всех странах мира, угрозу ядерной войны и экологическую угрозу, не говоря уже о таких явлениях, как климатические изменения, способные вызвать голод во многих странах мира, можно ли счесть, что есть реальный шанс на спасение?" В ответ следуют не абстрактные мечтания, а реалистическая программа социальных действий, которая заключает в себе то, что теперь принято называть "новым мышлением": ядерное разоружение [140], свободный доступ к информации, запрет на ее утаивание, переориентация производства на "здоровое потребление", щадящее природные ресурсы планеты, гуманизация технологий, уничтожение пропасти между бедными и богатыми странами, создание межправительственных координационных органов, широкой сети общественных организаций, и т. д.

Создание здорового общества, не провоцирующего социальные неврозы, а значит и неврозы индивидуальные, может служить тем образом будущего, который способен стимулировать психическую энергию людей на достижение действительно разумной цели, а не на истощение этой энергии в погоне за иллюзиями, продуцируемыми старыми и новыми идеологиями. Это ложь, что единица — ноль, единица — вздор. В том и смысл гуманизма, чтоб никого не считать вздором. Сумеет ли человечество построить разумное общество, зависит от того, говорил Фромм, "как много блестящих, образованных, дисциплинированных, неравнодушных мужчин и женщин привлечет новая задача, разрешить которую призван человеческий разум". Будем надеяться, что чтение этой книги увеличит число таких неравнодушных мужчин и женщин, верящих в разум, потому что им довелось испытать в своей жизни его освобождающую и радостную силу.

…Святое право мысли и сужденья,

Ты, божий дар!

Хоть с нашего рожденья

Тебя в оковах держат палачи,

Чтоб воспарить не мог из заточенья

Ты к солнцу правды, — но блеснут лучи,

И все поймет слепец, томящийся в ночи [141].

Повторим вслед за Альбертом Швейцером: наш опыт пессимистичен, но наша вера — оптимистична.