Человек для себя

В противоположность этому, гуманистическая этика занимает такую позицию: если человек живой, он знает, что позволено; быть живым значит быть плодотворным, употреблять собственные силы не на какую-то трансцендентную человеку цель, а на самого себя, придать смысл собственному существованию, быть человечным. Пока кто-либо считает, что его идеал и цель находится где-то вне его, что цель где-то в небесах, в прошлом или в будущем, он будет двигаться от себя вовне и искать осуществления там, где его нельзя найти. Он будет искать решения и ответы где угодно, только не там, где их можно найти, — в самом себе.

"Реалисты" уверяют нас, что проблемы этики — это пережиток прошлого. Они говорят нам, что психологический и социологический анализ показывает, что все ценности существуют лишь относительно той или иной культуры. Они предполагают, что наше личное и социальное будущее гарантируется единственно нашим материальным успехом. Но эти "реалисты" оставляют без внимания некоторые суровые факты. Они не видят, что пустота и бездумность индивидуальной жизни, отсутствие плодотворности и, как ее следствие, отсутствие веры в себя и в человечество, обретя затяжной характер, ведут к эмоциональным и душевным нарушениям, которые, как правило, делают человека неспособным даже к достижению его материальных целей.

Сегодня все чаще слышны пророчества гибели. Хотя они выполняют важную функцию привлечения внимания к опасным тенденциям в нашей нынешней ситуации, но в них не учтено обещание, заключенное в достижениях человека в естественных науках, психологии, медицине и искусстве. А эти достижения отражают наличие мощных плодотворных сил, не вяжущихся с картиной разлагающейся культуры. Наш период — переходный. Средние века не закончились в пятнадцатом веке, и Новое время не началось сразу же после этого. Конец и начало составляют процесс, длящийся уже более четырехсот лет — в сущности очень короткое время, если мерить его историческими мерками, а не мерками нашей недолгой жизни. Наш период — это конец и начало, богатое возможностями.

Если я повторю теперь вопрос, поставленный в начале этой книги, — имеем ли мы основание гордиться и надеяться, ответ опять будет утвердительным, но с одним уточнением, какое следует из того, что мы уже рассмотрели: ни хороший, ни плохой исход не бывает автоматическим и предопределенным. Решение остается за человеком. Оно зависит от его способностей серьезно отнестись к себе, своей жизни и счастью, от его готовности смело смотреть в лицо моральной проблеме — своей и своего общества. Оно зависит от его решимости быть самим собой и для себя.

Л. Чернышева. Разумность добра (послесловие переводчицы)

Двадцатый век, в котором нам выпало жить, изобилует, к счастью, не только жестокостями войн, революций, концлагерей, всеми видами социальных бедствий и обыденного зла, но и множеством примеров человеческого благородства и разумности, противостоящих инстинктам разрушительности, примерами упорного плодотворного труда, создающего человеческую культуру. Это век не только Ленина, Гитлера, Сталина и их безумного воинства, но и век С. Вейль, А. Швейцера, Я. Корчака, Махатмы Ганди, Матери Марии, Матери Терезы, А. Сахарова и множества известных и безвестных праведников, чье сопротивление злу и каждодневное подвижничество дают нам силы верить, что Разум и Милосердие еще сопутствуют жизни и хранят ее. Вражда рушит, любовь — созидает.

У тех, кто уже читал книги Э. Фромма, или познакомился с ним впервые по книге "Человек для себя", надеюсь, нет сомнений, что и он на стороне тех, кто отстаивает жизнь, на стороне Разума сражаясь с безумием. Не будем предаваться сетованиям, что знакомство это оказалось для нас запоздавшим почти на полвека. Запрет на знание — привычное дело тиранов, и хотя правления мудрецов мы еще не дождались, но уже можем следовать мыслью за теми, кто способен научить нас свободе. Потому книги Фромма и были запрещены теми, кто этой свободы страшился.